Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики

удалось увидеть в реальности самой российской ментальности. Для нас важно то, что в концепции Московичи взаимосвязаны два основных вопроса — о целостности менталитета и о его изменчивости. Мы солидарны с его основными принципами: менталитет того или иного общества нельзя рассматривать как высший этап развития по отношению к другим; неправомерна идея поступательности социального развития. Московичи не считает, подобно Шпенглеру и некоторым российским песси­мистам, что развитие цивилизации вдет к своему закату, но одновременно и не утверждает, что каждая последующая ста­дия является более совершенной по отношению к предыдущей [9]. Такая теоретическая позиция была важна и как основание сотрудничества, поскольку изначально отсутствовал взгляд на российскую психологию как задворки западно-европейской, проявлялся постоянный интерес к ее специфике и способам ее обнаружения.

Перед нами стояло два основных теоретических вопроса. Первый: какой стратегией можно выявить специфику россий­ского менталитета как целого; второй (поставленный сравни­тельно недавно): как изменилось состояние российской мен­тальности в период резких социальных изменений. В начале статьи мы попытались ответить на последний вопрос теорети­чески. Но для доказательного ответа нужно было бы иметь лонгитюд, т. е. эмпирически сравнить состояние сознания до и после прошедших социальных изменений. Такого лонгитюда мы не имели. Но из проведенного выше теоретического анали­за очевидно, что он и не мог быть проведен, потому что нельзя было бы сравнить общество, где лидировала идеология, с об­ществом, где ведущая роль принадлежит уже психологии, а сравнивать прежнюю психологию с современной в этой логике было бы не корректно.

Россия представляет собой сегодня совершенно уникаль­ный пример социальных изменений, во-первых, по их ради­кальности, во-вторых, по их скорости. По гипотезе Дж. К. Абрика, представления связаны в систему настолько, что с изменением только одного представления или понятия меняется вся система [11]. Мы не имели возможности прове­рить гипотезу Абрика, поскольку у нас не было лонгитюда и характеристики прежней целостной системы российских пред­ставлений.

Но отвечая на первый вопрос — о специфической целостно­сти российского менталитета, можно сказать, что мы выявляли

16____________________________________________________X А. Абульханова

ее двумя основными путями: путем парциального исследова­ния каждого из социальных представлений в отдельности — политических, правовых, моральных, названных нами услов­но коллективными (не в смысле Дюркгейма, а для обозначе­ния их социальной ориентированности), а одновременно — представлений о я — self, представлений о своей ответственнос­ти, об интеллекте и т. д., которые в отличие от первых мы на­звали личностно-ориентированными. Затем из этих фрагмен­тов мы постарались составить целое, имея в виду удельный вес каждого, способ связи некоторых представлений, т. е. выя­вили композицию целого. Мы отдавали себе отчет, что россий­ский менталитет есть некоторый гештальт, в котором исход­ным является целое, но разрабатывая теоретические гипотезы о характере этой целостности, мы одновременно эмпирически шли и во встречном направлении — от частей к целому, судя о нем по их композиционному расположению.