Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики

как общественного и как личностного образования, проведена дифференциация его качеств как процесса, способности, со­стояния и образования, выявлена связь сознания и социально­го мышления как его механизма и определены основные опе­рации последнего [1, 2]. В социальном мышлении мы выдели­ли несколько основных процедур: представления (репрезента­ции), интерпретации, проблематизации и категоризации.

После такой предварительной теоретической работы, кото­рая скорее ориентировала последующие эмпирические иссле­дования, чем претендовала на роль законченной теории, мы приступили к кросс-культурным исследованиям.

В качестве предмета кросс-культурных, сравнительных ис­следований мы избрали в основном социальные представления (хотя отдельные эмпирические исследования были посвящены интерпретации и проблематизации) [3, 10].

Почему мы выбрали для кросс-культурного исследования социальные представления? Во-первых, именно в них мы ви­дим специфику российской ментальности, которая всегда была страной, где преобладали идеи и представления, т. е. они им­манентны российскому сознанию. Этот выбор предмета иссле­дования, во-вторых, обеспечил возможность научного сотруд­ничества с С. Московичи, считающего представления ведущей и единственной характеристикой и общественного, и индиви­дуального сознания. А наличие сотрудничества позволило опе­реться и на широко признанные положения концепции С. Московичи, и на многолетнюю эмпирическую операциона-лизацию его концепции, на годами отработанные и в этом смысле сверхнадежные методы исследования социальных пред­ставлений [12, 13] (С. Московичи, по-видимому, считал, что именно Россия является самым подходящим полем для иссле­дования социальных представлений).

Концепция Московичи была использована нами не только в силу авторитетности ее автора, но потому, что она оказалась очень практична, конструктивна для исследования столь сложного, противоречивого объекта — реальности социальных представлений. Поэтому сегодня, подведя итоги лишь одного этапа кросс-культурных сравнений, мы можем осветить две основных проблемы: первую — как мы использовали эту тео­рию, выросшую на другой социальной почве, в голове ученого, обладающего другим способом мышления, т. е. какова была стратегия адаптации этой теория и стратегии самого исследо­вания, и вторую — что, благодаря ей или в дискуссии с ней,

Российский менталитет' кросс—культурный и типологический подходы_____15_