Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики

Poccuuckuu менталитет кросс—культурный и типологический подходы 9

другом обществе. Идентичность с обществом дает личности если не уверенность в справедливости его устройства, то во всяком случае никогда не дает сознания его краха. Российское индивидуальное сознание оказалось слишком исторично, слишком общественно, причем его исконные архетипические (по Юнгу) черты в самом же индивидуальном сознании при­шли в противоречие с навязанными ему социумом способами осознания и мышления. Российская личность утратила свою историческую идентичность и одновременно потеряла соци­альную. Этот факт должен быть по крайней мере научно от-рефлексирован.

Утвержденным религией состоянием воспроизведения ду­шой, психикой противоречия является страдание. Бог явил миру Христа как образец страдания, как образец состояния души и духа страдающего и показал Воскресение как исход этого страдания через постижение человечности. Так Бог учил людей страданию, приблизив идеал к человеку и показав путь от человека к идеалу. Но не все противоречия выражаются в страдании и приводят к возвышению духа. Другой формой их воспроизведения является ожесточение и опустошение, зло, овладевающее пустой душой, неспособной страдать. Вся суть российской ментальности, распятой между страданием и со­страданием, опустошенностью и злом была выражена в траги­ке Достоевского, Леонида Андреева, Вл. Соловьева. Они про­лили свет на метание души между этими силами, ей непосиль­ными, схватив суть российской проблемы.

Но сегодня, когда нет ни «Достоевских», ни «толстых», са­мым главным для понимания происходящего должно стать осознавание реальности и способность принять ее правду. Од­ной из самых серьезных опасностей становится принятие ил­люзорной идеи, а не осознание проблемы. И одной из серьез­нейших проблем становится проблема перехода от общиннос-ти, соборности (в советском варианте — коллективизма) к вы­нужденному или добровольному индивидуализму, причем не только в бытии, но и в сознании. Представляется, что одной Из легко перенесенных с Запада идей стала идея конкуренто­способности личности, чего безусловно требует рыночная реаль­ность. Однако, если совершенно необходимым для жизнеспо­собности личности и общества является требование компе­тентности, то первая идея вызывает сомнение. Не ближе ли Российской привычке к общности, общению, единению стоит партнерства, а не конкуренции? Несомненно, имея место