Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории

Особый интерес у Блонского вызывала образная память. Ха­рактеризуя динамическую ее сторону, он указывал на два основ-

484

ных вида изменений образов памяти — их трансформацию и ре­интеграцию. Трансформация это такие изменения, в результа­те которых одни части образа тускнеют, другие яснеют, посте­пенно изменяется форма предмета, иногда меняется его положе­ние в пространстве. В конце концов оказывается, что трансформированный образ довольно сильно отличается от ори­гинала. Другой вид изменений образов, их реинтеграция, зак­лючается в восстановлении образа целостного предмета, целос­тной картины, ситуации при наличии образа их отдельных ча­стей. По Блонскому, восстановительный процесс реинтеграции является подлинным процессом памяти, а трансформация пред­ставляет собой то, что обычно в жизни называют воображени­ем. Описывая на основании своих экспериментов образы, воз­никающие у испытуемых в процессе припоминания, российский психолог отмечает следующие их особенности. С течением вре­мени при воспроизведении запомненного все больше проявля­ется тенденция к упрощению, симплификации образа, к уподоб­лению разных образов друг другу и к преувеличению объектов или их частей. Симплификация ведет к схематизации: образ ста­новится образом-схемой. Уподобление способствует обобщению, генерализации этой схемы, т. е. возникновению общего представ­ления.

В то время понятие схемы активно использовали не только российские психологи. Наиболее широкую известность оно по­лучило благодаря работе Ф.Бартлетта [119]. Подобно П.Жане, Бартлетт рассматривал память как действие, формирующееся в процессе социального, исторического развития и тем самым в корне отличающееся от простого автоматического повторения. По Бартлетту, запоминание определяется установками личнос­ти, ее интересами, в свою очередь зависящими прежде всего от особенностей той социальной группы, к которой принадлежит человек (запоминающий субъект). Однако это не означает, что английский психолог придавал большое значение детерминации понимания со стороны объективной действительности и, соот­ветственно, что запоминание точно отражает реальность. Ско­рее наоборот: наши воспоминания, безусловно, направляются установкой, «схемой», но они оказываются не столько отраже­нием объективной действительности, сколько субъективным обоснованием «правильности» имеющейся у субъекта схемы. Поэтому Бартлетт считал, что для обычных целей точное вос­произведение материала играет скорее отрицательную, чем по-