|
По мере того, как мир все более подвергался эксплуатации, место этики созерцания, мало-помалу занимала этика труда. Ж.Лакруа замечает: «Однако именно Кант оценил всякое познание как конструктивную активность. В таком случае познавать означает делать, производить; познание стремится стать преобразующей мир деятельностью» [3; 495]. Не предаваться созерцанию, а делать – таков был новый лозунг, т.е. ум выступал как трудовая производящая сила. Кантовская революция состоит в том, чтобы рассматривать «я» не как созерцающего субъекта, а как субъекта конструирующего. Одна крайность породила другую. Последователи Канта довели кантовскую позицию до её предельных выводов. Лакруа констатирует с горечью: «Похоже, что несчастное человечество способно развиваться, только если оно, изживая одно неистовое стремление тут же оказывается во власти другого» [3;496]. По мнению Лакруа, только христианству по силам восстановить гармонические отношения между созерцанием и деятельностью, т.к. для христианина трудовая деятельность означает, что субъект и объект, человек и мир, не завершены: труд – это свидетельство незавершенности и обязательство завершения. Сколь бы значительным ни был труд, он всегда лишь подготовка к созерцанию того, чего мы сами достичь не в состоянии: наряду со способностью к труду и преобразованию существует способность к восприятию и усвоению – обратной стороной дела является обретение. Наряду с трудовой деятельностью существует созерцание, без которого первое не имело бы смысла. Человек не может просто получать готовые идеи, его роль не только в их усвоении, но и в их воплощении, поэтому созерцание обязательно предполагает труд, но и труд предполагает созерцание, концептуальные построения имеют ценность только потому, что несут в себе идею [3]. Трудовая активность, переходящая в самоцель, лишённая условности, становится наказанием, пустота возникает там, где должно быть созерцание, труд – дар, и предполагает смысл, а поэтому необходимо спасти труд, не превратив его в идола; необходимо возвеличить созерцание, не сделав его бегством от мира, а, подчинив и то и другое Любви, способной установить гармонию между созерцанием и трудом [3]. Аналогично познавательная деятельность, в подавляющем большинстве случаев, имеет утилитарную направленность и ставит в качестве основной цели необходимость овладения предметом, манипулирование объектом, что приводит к практическому эффекту вмешательства. Если обратиться к современным трактовкам созерцания в философии, то можно обнаружить, что здесь выделяется созерцание эстетическое и созерцание сущности. Созерцание эстетическое – это: а) в греческой традиции – всматривание в чувственные и бестелесные эйдосы (вид, образ); б) непосредственное восприятие предмета или представление о нем; в) интуитивное восприятие; г) неотъемлемый компонент эстетического отношения к предмету, коррелят понятия вживания в предмет (М.Бахтин) [5]. — 31 —
|