|
Французский этнограф Л.Леви-Брюль подчеркивает, что в основе архаического сознания лежат коллективные, а не индивидуальные представления, то есть наиболее устойчивые, передающиеся из поколения в поколение. «Они навязываются отдельной личности, пробуждая в ней сообразно обстоятельствам чувства уважения, страха, поклонения и т.д. в отношении своих объектов. Они не зависят в своем бытии от отдельной личности» (1930, с. 5). Особо следует отметить его замечание о доминировании эмоционального над рациональным, ассоциативного над логическим в восприятии природы первобытными людьми. Немецкий психолог Ф.Клике показывает, в частности, связь между эмоциональностью восприятия мира и господством анимистических представлений первобытных людей: «Непосредственная и постоянная конфронтация с силами физического мира и биологического окружения, масштабы которых превышают возможности воображения отдельного человека, создает очень эмоциональное и в конечном счете глубоко личное отношение к этим силам. Наиболее яркое выражение это находит в анимистическом 129 128 культурно-историческая обусловленность отношения к природе мышлении, которое населяет природу божествами, демонами и духами. Действие природных сил приписывается фантастическим причинам. В соответствии с мыслительными привычками эти причины вычленяются и входят в обиход как одушевленность вещей и явлений. Древнейшие сказки доносят из седой предыстории остатки этого мышления: животные говорят друг с другом, как люди, гром и молнии вызываются человекоподобным существом; болезни причиняются духами, мертвые и боги бредут невидимыми путями, сохраняя, однако, мысли, чувства, желания и надежды живых» (1983, с. 152). В архаическом сознании четко выражен стереотип, связанный с принципиальной культурной установкой на единство людей и животных, на возможность перехода из одного облика в другой. В качестве примера подобного мировосприятия можно привести фразы, принадлежащие нанайскому охотнику Дерсу Узала: «Рыба тоже люди ... его тоже могу говори, только тихо. Наша его понимай нету» (Арсенъев, 1978, с. 45) и другому охотнику, уже из африканского племени бамбара: «И стреляешь иной раз в зверя, а он, истекая кровью, становится вдруг человеком...» (Арсенъев, 1991, с. 10). Для архаического сознания характерно также представление о полном отщеплении души и ее пребывании в каком-нибудь диком животном. Подчеркивая различия между современным и архаическим сознанием, К.Юнг, в частности, отмечает: «Но если мы кого-то называем верблюдом, то не имеем в виду, что он во всех отношениях представляет собой некое верблюдоподобное млекопитающее, а подразумеваем, что он верблюд только в определенном смысле. Тем самым мы отщепляем часть личности или души данного человека и персонифицируем этот осколок в качестве верблюда... А поскольку для первобытного человека все бессознательные психические содержания конкретны, то тот, ког называют леопардом, имеет душу леопарда...» (1993, с. 176). — 93 —
|