|
Перед глазами психологов все время маячат примеры других наук, они примеряют на себя их маски, хотят скорее превратить психологию в позитивную науку, что, конечно, само по себе не предосудительно. Хуже, когда неудачи вызывают разочарования, неверие в свои силы, когда психологи сами призывают варягов и говорят им: "придите и правьте нами". В 1974 г. Л. М. Веккер — профессионал-психолог красиво драматизировал ситуацию в психологии:. "Дефицит теоретического единства становится все очевиднее, как и то, что внутренними силами самой психологии невозможно преодолеть энтропию фактического материала и победить "тыся-чеглавую гидру эмпиризма" (Гете)[9]. Здесь не место дискутировать с Л. М. Веккером, считающим, что механизм и способы организации психических процессов могут быть объяснены лишь на основе общих законов работы нервной системы как носителя и аппарата психики'. Я привел его высказывания, чтобы проиллюстрировать мотивацию и своего рода механику возникновения многообразных форм редукционизма в психологии, то есть сведения психики к тому, чем она в действительности не является. Наивный поиск конечных объяснений психики осуществляется в биологии, физиологии, генетике, социологии, культуре, логике, математике... Я даже в свое время сформулировал подобие закона: "Чем больше представителей других наук приходят в психологию, тем богаче и разнообразнее становятся формы редукции психического к тому, что таковым не является". А если всерьез, то "варяги" привносят в психологию стремление к конечным объяснениям, в том числе и к установлению нормы, о которой интересно размышляет Б.С. Братусь. Им невдомек, что человек всегда больше того, что мы можем о нем узнать или сказать. Он никогда не объективируется перед нами как нечто ставшее, законченное, он выпрыгивает из "пифагоровых штанов". Поэтому для психологии, особенно для психологии развития более осмысленна не проблема "нормы развития", а проблема "развития как нормы". Человек ведь меряет собой, прикладывает к себе неизмеримый потенциал культуры. И в каких-то областях превосходит его, поэтому культура продолжается... Вернемся к редукционизму. Парадокс, но именно большое число форм редукции делает психологию устойчивой. Психология похожа на Останкинскую башню. Говорят, что ее вершина имеет амплитуду качания 12-13 метров. Если бы была единственная форма редукции, то какая-нибудь сильная наука давно склонила бы ее на свою сторону. А то и сломала окончательно. Но поскольку их много, и каждая тянет к себе, то психологии удавалось пока преодолевать соблазны, выстоять, сохраниться как науке. Большую роль в этом играет ее особое, вертикальное, духовное, нравственное измерение, о котором заботится Б.С. Братусь. Перед этим измерением, а точнее, "безмерностью человека в мире мер" пасуют все претенденты на конечное объяснение психического. Если говорить в терминах А.А. Ухтомского, то необходимо познать анатомию и физиологию человеческого духа. К этому дерзкому вызову психология, к счастью, не осталась совершенно глухой, что требует специального разговора о физиологии активности, психологии действия и психологической физиологии, которые каждая в отдельности и все вместе постепенно приближаются к познанию духовного организма[10]. — 34 —
|