Представленная схема — это упорядоченная со­вокупность основных парадигмальных установок, к которым тяготеют наши представления о сущности человека, а соответственно — и о природе психи­ческого. Внимательный взгляд на исторические те­чения в психологических учениях без труда обна­ружит их принадлежность (конечно же, в большей или меньшей степени) к выше обозначенным пара-дигмальным установкам. Попутно замечу, в связи с главной ценностной ориентацией Бориса Сергееви-ча, что простое указание на "духовную вертикаль", на духовное измерение человеческого существова­ния ничего принципиально не изменяет "в плоско­сти наших представлений о...". Добавление еще одной грани — наряду с природной, культурной, со­циальной — делает микст более сложным, но не более удобоваримым и съедобным. Простое указа­ние, что у человека есть еще и это измерение (на чем обычно настаивает религиозная философия), ничего не проясняет в вопросе: а как оно возмож­но? И что мне делать, как жить с этим?

Речь, ведь, должна идти именно о самой возмож­ности человеческой реальности — как возможен че­ловек в свете психологических представлений о нем? Но как раз "в плоскости" натуралистских, культу­ральных, теологических и даже — биосоциальных представлений на этот вопрос ответить и невозмож­но. Или — сказать можно, понять — нельзя. На мой взгляд, никакое все новое и новое, все более богатое и богатое представление о сущности чело­веческой реальности не приблизит нао к ней в силу встроенного в само это представление "первород­ного греха", имя этого "греха" — гносеологизм, но­вовременная установка, субъект-объектная техноло­гизация наших знаний. Не вдаваясь в подробную и детальную аргументацию этого тезиса, отмечу лишь одно: наша родственная сопричастность и природе, и миру, и Богу, и культуре в свете субъект-объект­ной структуры всегда обнаруживает и будет обна­руживать себя как объективистски-вещно-внешняя противопоставленность и отчужденность им.

А потому, мы уже стоим сегодня у порога (или уже перешагнули его) нарадигмального сдвига в самом типе "научности", который должен позволить нам вообще выйти за пределы "плоскости представлений о ..." Куда? — это предмет отдельного разговора.

В.П. ЗИНЧЕНКО
Надо ли умножать сущности?

Признаюсь, первая моя реакция на доклад Б.С. Братуся была: "Красиво жить не запретишь". Но потом я почувствовал, что слышу крик души психо­лога-профессионала. Задумаемся над тем, каковы корни вопроса о возможности нравственной психо­логии, поставленного Б.С. Братусем в его интерес­ном, содержательном и своевременном докладе. Са­мый общий и вненаучный ответ состоит в том, что такой вопрос мог возникнуть только в нашей рос­сийской действительности. Но в доме повешенного не принято говорить о веревке. И обсуждать в этом ракурсе основания и мотивы вопроса Б.С. Братуся, откровенно говоря, не хочется, хотя и отстраниться от этой действительности трудно.