Психология и этика

Отсюда и отношение к изучению проблемы нрав­ственного развития. Это одна из возможных форм применения психологического аппарата, определён­ный, причем достаточно узкий путь, угол зрения на­ряду с другими ракурсами и путями. Более того, после Зигмунда Фрейда многие психологи усвои­ли, что нравственность нередко просто фальшь, поза, прикрытие истинного лица, она обусловлена лишь внешним давлением, общепринятой формой, цензу­рой и т.п. Поэтому, несмотря на декларируемые тер­пимость и почтение, внутреннее убеждение (пере­ходящее часто в стойкое предубеждение) требует от психолога держаться настороже и подалее от нравственных императивов и рассуждений.

Так может происходить и продолжаться до поры, пока мы полагаем цели изучения личности, крите­рии ее развития, нормы, здоровья в ней самой, не соотнося их с путем развития человека. Если же это соотнесение произвести, то, как мы уже говори­ли, меняется и понятие нормы, здоровья, самого смыс­ла личности. И тогда психология из позиции на­блюдения, наблюдателя борьбы за человека в чело­веке входит сама в область этой борьбы как ее инст­румент, орудие и совершается кардинальный пово­рот: из психологии, согласной рассматривать нрав­ственное развитие как частный вариант, сегмент сво­его применения, она становится нравственной пси­хологией, действующей и видящей мир изнутри нравственного пространства, нравственного понима­ния человека.

Это схождение, вхождение психологии в этику, в нравственное пространство необходимо подразу-мевает наличие некоей общей, единой территории, предмета (причем не второстепенного, а существен­ного) , который одновременно должен принадлежать как психологии, так и этике. Таковой территорией и является отношение человека к другому... Вспом­ним конец вышеприведенной цитаты С. Л. Рубинш­тейна: "здесь одновременно область "стыка" пси­хологии и этики"... Действительно, это отношение — центр, стержень этики (возьмем ли мы ее "золо­тое правило" — поступай с другими так, как ты бы хотел, чтобы поступили с тобой — или знаменитый нравственный императив Канта — поступай так, чтобы максима, правило твоего поведения могло быть распространено на все человечество без исключе­ния), и одновременно это конкретно-психологичес­кий факт, правомерный объект рассмотрения пси­хологии. Если при этом понимать личность как инструмент достижения человеком своего понятия, сущности, то оказывается, что психология личности исследует пути к некоему едино с этикой понимае­мому благу (равно как и законы и последствия от­клонений от этих путей). Этика тогда по отноше­нию к психологии оказывается не только норма­тивной, абстрактно принудительной, но разрабаты­вающей, указующей те же вектора, которые в основ­ном и главном совпадают с предельной ориентаци­ей, векторами нормального психологического раз­вития.