|
Наш субъект, как мы описывали его до сих пор, существует в своего рода привилегированных условиях, в которых он защищен от возможных отрицательных последствий выносимых им суждений. Подобным образом, разумеется, обстоит дело в большинстве исследований формирования понятий. Тот факт, что испытуемый назвал предъявленный ему китайский иероглиф CIV или DAX, очевидно, не будет иметь для него никаких последствий — разве что самолюбие пострадает в случае ошибки. Однако может случиться и так, что наш герой сам будет предпринимать попытки отнести данное лицо к какой-либо категории, не получая руководящих указаний друга, и эти действия могут иметь для него серьезные последствия. В какой степени это будет вести к выработке ошибочных гипотез и к последующим постоянным ошибкам в суждении? Положение нашего героя выгодно еще и в том смысле, что в своем обучении он не ограничен определенным сроком. А представьте себе, что его друг приехал в город лишь на несколько дней, в течение которых он должен научить нашего героя распознавать категории влиятельных людей, с тем чтобы обеспечить ему успех в будущем. В какой степени это повлияло бы на его подход к обучению? Нам следует подумать также о проблеме ведения записей нашим субъектом. Каким образом он фиксирует ход своего обучения? Каждый пример, с которым он сталкивается, обладает многими признаками, и, встречая представителей как класса влиятельных лиц, так и лиц, которые не входят в этот класс, он фиксирует значения одних 134 признаков и игнорирует другие, записывая, например, что большинство влиятельных людей богаты, но не отражая в своих записях того, как влиятельность человека зависит от его роста. Он может также захотеть проследить судьбу тех пробных гипотез, которые были проверены и потребовали обследования новых примеров. Обеспечивают ли эти записи (все равно, ведутся ли они в журнале или в голове) успешное использование получаемой информации? И наконец, откуда субъект узнает о том, что он усвоил понятие надлежащим образом? Простота этого вопроса обманчива. Прежде всего приходит в голову, что признаком усвоения понятия является ощущение человека, что он способен предсказать принадлежность новых примеров к тому или иному классу с достаточной степенью уверенности. Но что такое достаточная степень уверенности в условиях, когда человек имеет дело с вероятностным понятием, признаки которого не обеспечивают полного предсказания надежности отнесения того или иного лица к определенной категории? Оказывается, люди в этом случае ведут себя по-разному. Одни, не умея осуществить совершенной операции отнесения к категории, продолжают исследовать очевидные признаки, отвлекаясь от менее очевидных; другие стабилизируют свое поведение и относят лицо к определенной категории исключительно на основе частично предсказуемых признаков, отказавшись от проверки новых, возможно более существенных признаков. Даже если субъект имеет дело с простым конъюнктивным понятием, определяющие признаки которого совершенно правильно предсказывают отнесение всех встречаемых примеров к нужной категории, он может не чувствовать уверенности в том, что владеет понятием, несмотря на полную успешность своих действий. Он будет продолжать обследовать новые примеры именно для того, чтобы ощутить эту уверенность. Мы не намерены усложнять дело, однако подчеркиваем, что крайне затруднительно описать, каким образом субъект оказывается в состоянии констатировать, что он уже усвоил некоторые понятия. Для упрощения задачи порой лучше оставить этот вопрос без ответа, а вместо этого спросить, совпадают ли признаки, которыми руководствовался субъект в своих категориальных суждениях, с признаками, определяющими понятие. При этом, однако, требуется полная ясность в следующем: если одним требуется переработать еще массу примеров, прежде — 97 —
|