|
И наконец, исследователь полного поведенческого контекста, в котором происходит восприятие, должен поставить эксперименты, учитывающие широкий диапазон процессов, помимо воздействия раздражителей и их вариаций. Ибо именно тогда, когда испытуемый приходит и решению вопроса о природе того, что он воспринимает, вступают в действие и прошлый опыт, и потребности, и процессы защиты и овладения. Он осуществляет свое исследование, чтобы определить, как происходят эти процессы при принятии решений для последующего действия. Предлагать ему исключить их из исследования ради чистоты эксперимента так же глупо, как требовать от психофизика на каждом шагу повторения его опытов в условиях отсутствия внимания или в состоянии острой потребности, поскольку его главный интерес — сенсорная восприимчивость в оптимальных условиях. В конечном счете мы утверждаем, что объяснение любого явления — будь то восприятие или что-либо другое —требует как пристального изучения контекста, в котором это явление происходит, так и изучения внутренней природы самого явления в идеальных условиях. Сторонники «нового взгляда» стремились делать первое, исследователи, воспитанные в духе психофизики и сенсорной физиологии,—второе. Может оказаться, что существуют некие феномены восприятия, полностью определяемые инвариантными отношениями на сетчатке, на которые не действуют ни условия оценки или потребности, ни какие-либо иные факторы, участвующие в программировании перцептивных операций,—короче говоря, для которых ничто, кроме этих инвариантов, не имеет никакого значения. Мы даже надеемся на это. Ибо эти феномены стали бы последним прибежищем для тех, кто не желает, чтобы их построения разрушались факторами, которые нельзя подвести под рубрику возбуждения на сенсорной поверхности периферического органа, А самым неистовым сторонникам «нового взгляда» мы же- 127 лаем исследовать явления в таких условиях, в которых факторы установки и потребности всегда перевешивают правила трансформации поступающих раздражителей. Что же касается остальных, то мы думаем, что им нынешняя путаница, скорее, на пользу, принимая во внимание, как мало мы знаем в действительности о природе восприятия в целом. 00.htm - glava30 ИЗБИРАТЕЛЬНОСТЬ ИЛИ ДОМИНАНТНОСТЬ РАЗДРАЖИТЕЛЕЙ? Этот пункт вызывает множество кажущихся противоречий. Когда гештальтпсихолог говорит о роли автохтонных факторов в восприятии, сторонник Гибсона — о характере зависимости восприятия расстояния или наклона от текстуры, а такой психофизик, как Грэхем,—о совокупности факторов доходящих до субъекта раздражителей, определяющей способ оценки яркости, расстояния или величины либо абсолютно, либо относительно некоторого эталона, никто из них, конечно, не имеет в виду, что не существует никаких законов трансформации, превращающих входной сигнал в осознанное восприятие или его оценку. Интересно определить, что требуется для того, чтобы смоделировать хотя бы простейшие формы восприятия с помощью электронно-вычислительной системы. Самое поразительное в этой работе то, что необходимо составить программу обработки поступающего сообщения, которая определяет 'способ протекания контролируемых ею элементарных процессов. Так вот — очень глупа была бы та машина', которая располагала бы лишь единственным жестким порядком шагов обработки входного сообщения и в которой не предусмотрена возможность обработки сомнительных случаев, например, когда не ясно, наклонная эта линия или прямая на наклонном фоне. В случае такой жестко составленной программы мы можем не без основания говорить о полной детерминации раздражителей, поскольку при наличии некоторой конфигурации раздражителей на входе рецептора эта машина ведет себя только одним способом — тем, который указан в программе. Весьма маловероятно, чтобы так происходило в действительности. И такие авторы, как Гибсон и Хохберг, конечно, никогда не имели в виду, что непосредственный раздражитель — это все, чем — 92 —
|