Проблема субъекта в психологической науке

Процессуальный подход к решению проблемы соотно­шения мышления и личности в концепции С Л. Рубинштейна неразрывно связан с его теорией личности как субъекта жизнедеятельности. На наш взгляд, сочленение процессу­ального аспекта с субъектными параметрами личности и вообще с положениями принципа субъекта (К.А. Абульха-нова-Славская, А.В. Брушлинский) является достаточно эвристичным и перспективным для решения многих прак­тических психологических проблем. К. сожалению, С.Л. Ру­бинштейн не оставил нам понимания психической патоло­гии, вытекающей из его концепции, и, соответственно, форм и способов психотерапии. По нашему мнению, логическим продолжением его идей в патопсихологию и психотерапию может считаться субъектная психотерапия, предложенная нами в последнее время.

В норме личность выступает реальным субъектом соб­ственных психических процессов, свойств, состояний. При многочисленных нарушениях психического, на наш взгляд, различная мера субъектности начинает быть присуща от­дельным психическим функциям, идеям, переживаниям. В патологии личность как целое теряет субъектность и начи­нает зависеть от какого-либо собственного отправления (со­стояния, свойства). Отдельная часть психического личност­ного мира приобретает функции целого, т. е. приобретает высокую меру субъектности и давлеет над личностью, под­чиняя ее жизнь собственному содержанию (например, ма­ниакальные состояния, фобии и т. д.).

Как показывает наш опыт психотерапевтической работы, в основе большинства фобий, страхов, невроза навязчивых состояний, некоторых видов психопатий лежит реальное ослабление субъектности личности и боязнь асубъектности.

182

Приведем только один пример. Клиент Ирина В. У нее уживаются самые различные фобии, вплоть до противопо­ложных: агорафобия — боязнь открытых пространств (от­сюда она не может находиться на площадях, больших ули­цах, полях) и клаустрофобия — неразумная боязнь замкнутых пространств (у испытуемой непроизвольно актуализируются негативные физиологические процессы в трамвае, метро, в магазинах). В состоянии неглубокого гипноза она дает сле­дующую трактовку собственного страха замкнутых про­странств; «Если я не могу контролировать ситуацию, я себя ужасно чувствую. Вы спрашиваете, почему мне страшно в трамвае... Да, я захожу в него... Ну вот, двери же закры­ваются. Мне плохо. В трамвае я не могу открыть дверь, в лифте — то же...». Здесь налицо страх потери субъектности, как глубинный источник клаустрофобии. Это страх перед потерей контроля над собственным организмом, страх перед потерей саморегуляции собственными психическими пере­живаниями. В этом случае субъектность из общей, прису­щей всей личности, становится парциальной, переносится на отдельные части психического.