|
Подведем неутешительные итоги. Тщательно выструганный и вбитый до упора клин между жизнью и абстрактными построениями превратил наше подростковедение в разновидность ученого мракобесия, когда то, что писалось в учебниках психологии и педагогики, выглядело не более как пародия на реальность. Отроки и отроковицы все менее напоминали шпрангеровскую картинку, и их начали проклинать за инфантилизм и хулиганство, тунеядство и идолопоклонничество. При этом, продолжая игнорировать фактическую безальтернативность такого положения, порожденного трудностями адаптации к городской жизни сельских жителей, навязчивыми образцами расхожего «умения жить», закрытостью рефлексивной культуры для целых слоев общества и, напротив, экспансией «маскульта». Отрочество, согласно психологической традиции, рассматривается как «второе рождение личности». Как новорожденный, шокированный звуками и светом этого мира, пытается найти в нем опору с помощью отца и матери, близких взрослых, так и подросток, которому еще предстоит адаптироваться к перевернутой картинке мира и цветному зрению, нуждается в эмоциональной общности с другими представителями человеческого рода. И не его вина, что он находит то, что ищет, чаще всего далеко за рамками подлинных образцов культуры. Прежде всего, он встречает искомое в кругу сверстников, но получает вожделенную пайку общения с определенной идейной начинкой в виде сознания, которое позволяет ему хоть как-то вычленить себя из окружающего мира. Сознание это весьма специфично, и нам предстоит на последующих страницах рассмотреть его внимательнее. Однако сейчас мы должны закончить рассказ о тех основных характеристиках социальной жизни недавних лет, которые послужили питательной средой для неформального движения. В середине 70-х годов у нас начал складываться дефицит малоквалифицированных и конвейерных рабочих — основы основ экстенсивной экономики. Черненковско-алиевская реформа школы 1984 года недвусмысленно повернула эту проблему в сторону подрастающего поколения. Фактически была 220 выдвинута программа понижения возрастного ценза профессионального обучения, прикрытая лозунгами улучшения трудового воспитания. В этой связи уместно привести слова В. И. Ленина, который по поводу аналогичных действий писал в статье «О работе Наркомпроса»: «Если мы вынуждены временно понизить возраст (перехода от общего политехнического к профессионально-политехническому образованию. — А. Т.) с 17 лет до 15, то «партия должна рассматривать» это понижение возрастной нормы «исключительно» (пункт 1-й директив ЦК) как практическую необходимость, как временную меру, вызванную «нищетой и разорением страны». Общие рассуждения с потугами «обосновать» подобное понижение представляют из себя сплошной вздор». — 193 —
|