Лики ментальности и поле политики

Анализ различий в модальной рамке дискурсов обеих групп предварим обобщенным представлением содержания самих нарративных модальностей (табл. 3).

Таблица 3

Дискурсивные параметры, задаваемые
нарративными модальностями

Свойства реальности, описываемой исследуемыми дискурсами, существенно различаются по параметрам аксиологической, деонтической и эпистемической модальностей. В целом деятельность “довольных” развертывается скорее в пространстве <должного-разрешенного-хорошего-настоящего>, а “недовольные” живут в <невозможном-плохом-неведомом>. Разумеется, для уверенных выводов необходим факторный анализ совокупности регистрируемых параметров, провести который не представилось возможным из-за недостаточного объема экспериментального материала. Тем не менее любопытно, что почти не различающиеся количественно показатели по временным и пространственным модусам весьма различны по содержанию: дискурсы “довольных” располагаются в условном континууме <здесь-сейчас-потом-там>, а “недовольных” — в <здесь-нигде-потом>.

Качественный анализ высказываний свидетельствует, что в целом для дискурса “недовольных” характерно большее “модальное богатство” и более свободное оперирование алетической модальностью, т.е. он в меньшей степени рефлексивен относительно параметра психологической невозможности и необходимости. У них же выше напряжение между негативной деонтикой и позитивной аксиологией. В дискурсе “довольных” сопровождающая деонтику аксиологическая позитивность в некоторой степени релятивизирована (может быть оценена также как негативная или безразличная).

Обобщая изложенное, следует подчеркнуть, что зафиксированные различия в дискурсах (вряд ли в данном контексте уместно говорить о “типе дискурса” — это, скорее, то, что М.Фуко называл формациями дискурса) свидетельствуют о существенных различиях в системе представлений о мире (“наивной картине мира”). Представлений, принадлежащих их авторам как носителям определенной “ментальности” или “духа”, которые позволяют установить общности смысла, символические связи, игры подобия и отражения между синхронными и последовательными феноменами данной эпохи или выявляют в качестве принципа общности и объяснения суверенность коллективного сознания” [67,с.24]. Психологическая реальность сознания (образ мира) специфична у различных субкультур, однако различия не затрагивают семиотическую природу самой реальности. Реальность как семиотический универсум состоит из огромного количества знаковых систем и языковых игр разных порядков, столь сложно переплетенных, что в совокупности все это кажется незнаковым — именно так воспринимается реальность “наивным наблюдателем”.