|
О бессознательной природе ментальности и ментальных структур писали многие историки и антропологи. В трудах Ф.Арриеса, Ф.Броделя, Ж.Дюби, Ж.Ле Гоффа, Р.Мандру содержатся многочисленные указания на неосознаваемый характер большинства форм и механизмов коллективной психологии людей различных культур. Анализируя проблемы и методы изучения истории ментальностей, французский ученый А.Дюпрон подчеркивает необходимость изучения бессознательных аспектов последней. Он пишет: “Спецификой истории коллективной психологии, по сравнению с традиционной историей, является постоянное углубление, имеющее целью достичь “заднего плана” человеческих действий или представлений, глубинных, неизведанных уголков коллективной души или глубинных уровней текста, который подвергается постоянному “прослушиванию”, обнаружению того, что находится по ту сторону его буквального смысла” [32, с.24]. Эта цитата отражает также и свойственную французской научной традиции текстуальную парадигму анализа ментальности. Выбор методологической основы для изучения бессознательных компонентов ментальности представляется очевидным. Это прежде всего теория коллективных представлений Э.Дюркгейма, на чьи работы неоднократно ссылаются и сами историки-анналисты, а также концепция коллективного бессознательного К.Г.Юнга. Кроме того, высоким эвристическим потенциалом в данной области обладает теория структурного психоанализа Ж.Лакана. Сформулированные им представления об основных регистрах психики (реальном, воображаемом и символическом), а также постулат о языковой природе бессознательного определяют как лингвистическую стратегию анализа последнего, так и общие структуралистские принципы интерпретации полученных результатов. Последние, кроме того, ассимилировали ряд идей современного постмодернизма — в частности, представления Ж.Бодрийяра о символической амбивалентности и симуляционных моделях (“симулякрах”). Указывая, что рациональность знака основана на фиксированной биполярной структуре, подчеркивающей связь означаемого и означающего, в силу чего знак как единица дискретного и функционального смысла отсылает к определенному референту (фрагменту действительности), Бодрийяр обращает внимание на возрастание диссимулятивной функции знака в современном мире. В результате происходит “непомерное раздувание мифов об истоках и знаков реальности. Непомерное раздувание вторичных истины, объективности и аутентичности. Эскалация истинного пережитого, воскрешение образного там, где исчезли предмет и субстанция. Бешеное производство реального и референтного, параллельное и превосходящее по отношению к безумию материального производства: такова симуляция в касающейся нас фазе — стратегия реального, неореального и гиперреального, повсеместно дублируемая стратегией разубеждения” [65, с.35]. Любой социальный психолог узнает в этой семиотической зарисовке тотальную инфляцию ценностей современного общественного сознания. — 48 —
|