|
Природа категориальных структур сознания людей, как указывает В.Ф.Петренко, имплицитна, неосознаваема: “Являясь структурами осознания мира субъектом, “несущими конструкциями”, каркасом картины мира субъекта, они могут не осознаваться как таковые, т.е. быть недоступными самонаблюдению и интроспекции, аналогично тому, как маленький ребенок или неграмотный взрослый использует естественный язык, не осознавая его структуры (грамматики)”[51, с.107]. Однако специфика размещения объектов восприятия и осознания, описанная на языке базисных факторов семантического пространства, исходя из проекций их координат на оси последнего, позволяет выделить и понять структуру психологических механизмов репрезентации опыта. Эти ментальные структуры вкупе с опосредующими социальными представлениями составляют когнитивную модель. В исследуемой выборке людей, неудовлетворенных жизнью, семантизация и осмысление опыта представляют собой хаотический, неупорядоченный процесс случайного характера, не опирающийся на четкие логические структуры. Это приводит к ограничению когнитивного функционирования, которое структурирует социум в соответствии с ригидными понятийными формами-стереотипами. Итоговая модель мира внутренне противоречива и отражает общую дезориентированность носителей. Однако смешение онтологических, гносеологических, аксиологических и праксеологических характеристик бытия нельзя назвать полностью случайным. Так, выраженной является тенденция к позитивному представлению обыкновенного человека в неустойчивом мире (строка 1); убогости существования в хаотичном модусе бытия (строка 2); осознанию бесплодности любых устремлений (строка 3). Эти три строки можно интерпретировать как генерализованное описание осознаваемой социальной дезадаптации и неблагополучия. Строки 4 и 5 содержат, на наш взгляд, условную картину более активного и благополучного существования — вероятнее всего, субъективную модель бытия, организованного на иных принципах. Правда, неясно, относится ли она к другим людям, или к потенциальным возможностям субъекта, или оба эти аспекты взаимосвязаны. Выраженная архаичность семиотического моделирования мира в сочетании с высокой прагматичностью и невыполнением глоссематических требований полноты, простоты и экономности указывают на мифологический характер интерпретирующей функции. Пользуясь бартовским определением мифа как совокупности коннотативных означаемых, образующих латентный идеологический уровень дискурса [7], можно реконструировать основные мифологические представления людей, неудовлетворенных жизнью. Для этого из идеологических структур и механизмов, определяющих концепт реальности, необходимо извлечь основные семиотические элементы (бинарные оппозиции, семантемы, лексемы и мифемы) и увидеть их как “симптомы”, проявляющиеся в коллективной практике порождения и употребления значений, смыслов, понятий, принципов категоризации и т.п. — 45 —
|