Лики ментальности и поле политики

Содержательно идеологией является картина потребного будущего, продуцируемая обобщением базовых ценностей культуры, концепцией мира, в котором человек хотел бы жить, где его достоинство было бы воплощено.

Вырастая из смысложизненных ориентаций, политическая ментальность конституируется с двух сторон — “снизу”, от питающего ее корня через соответствующие институты (социология, мораль, философия и т.д.) и “сверху”, от политических институтов. Когда эти два конституирующих начала хорошо сбалансированы и идеология сложилась в отчетливую картину, то именно она замещает место политической ментальности. Политик служит идеологии, но не несет за последнюю полной ответственности, разделяет ее со всеми.

К сожалению, институт идеологии в настоящих условиях серьезно скомпрометирован. Прорисованная так называемой “коммунистической” идеологией картина мира потребного будущего и способов его достижения все более удалялась от динамики реального мира. Утопия превращалась в фарс и декорацию, поддерживаемую в основном лишь “сверху”, политической суггестивной пропагандой, но не “снизу”, от катастрофически усыхающего корня ценностей действительной жизни. Идеологию люди стали считать частью политики в соответствии с ее реальным конституированием. Стабилизирующее, связующее массы и политику звено оказалось разорванным.

Катастрофа отчужденного от людей института идеологии ныне является мощнейшим фактором политической ментальности, именно она — главный источник нестабильности, роста маргинальных групп, неудовлетворенности, существенных помех поступательной динамике общественного развития. Пока жизнь была “сносной”, “невсамделишность” насаждаемой идеологии создавала, однако, некоторые стабильные правила игры: “это и в самом деле так”, “относительно того сделаем вид, что это так”, а в целом “я знаю, как жить и как воспитывать своих детей для этой жизни”.

Нынешняя политическая ментальность иная. Механизм трансляции социального опыта, в сущности, разрушен, родители не могут научить жить своих детей. Рост тревожности и неврозов в этих условиях нормален и влечет за собой тенденции маргинальности и агрессивности. Прежний, “советский” человек все же был сопричастен МЫ, теперь человек болезненно учится быть автономным в условиях, когда “ничего не гарантировано” и “все дозволено”. На этой ранней стадии его спутниками становятся эгоизм и сентиментальность, расчетливость мирно уживается с иррационализмом, стремление к динамике — с упрощающим инфантилизмом.

В политическом плане резко усиливается тенденция охлократии, вялость политической воли чередуется с ее экстремальными выражениями. Выработка положительных идеалов, реальных политических ориентиров в нынешней ситуации экологического и политического кризиса — не пожелание, а необходимость, не один из факторов, а первое из возможных условий политической стабилизации и снижения неудовлетворенности.