|
Социальные институты политики издавна, на протяжении вот уже трех тысячелетий, пронизывают всю нашу общественную жизнь, являясь ее необходимым организующим началом. Исправно действующие политические институты, однако, остаются вне сферы внимания подавляющего большинства людей, как мы не замечаем деятельности нормально работающих органов нашего организма (почек, сердца и т.д.). Лишь для немногих людей, отвечающих за функционирование политических институтов или стремящихся к власти, политика находится в постоянном фокусе их интересов. Чем совершеннее политическая организация общества, тем она незаметнее, тем тоньше слой профессиональных политиков. Ситуация радикально меняется, когда социум оказывается несостоятельным в удовлетворении базовых потребностей человека, считающего, что “жизнь становится все хуже”. Так мы начинаем ощущать сердце, когда там “колет” или “стучит”. “Те, кому мы дарим власть, допустили болезнь и теперь только ухудшают ситуацию. Ну и что ж, тогда я сам себе доктор” — и человек волей-неволей втягивается в политику или отважно в нее окунается. В числе прочих типов и форм ментальности политическая ментальность все чаще выступает на первый план, бросается в глаза при наблюдении, психологическом и социологическом анализе общественной жизни. Политизация масс — верный признак политического неблагополучия; удел политиков — быть незаметными или порицаемыми. Когда жизнь сносна, их привилегии терпят, когда жизненный уровень падает, именно их, пастырей, прежде всего и обвиняют. Лозунг роста политического самосознания зачастую сопряжен с бессознательным пессимизмом — в том случае, когда власть пытаются удержать в ситуации реального неблагополучия имитацией сплоченности ради грядущего всеобщего счастья, примером чему может служить недавняя доктрина коммунизма. Или, в другом случае, этот привычный нам лозунг служит сознательным средством пробуждения масс для политических перемен. Характерно, что противоположные цели консерваторов и реформаторов здесь парадоксально совпадают: и те и другие полагают рост политического самосознания желательным, хотя и рассчитывают благодаря этому прийти к диаметрально противоположным результатам. Этот лозунг — ловушка для слабой и мятущейся человеческой души, в которую она попадает, и отвращаясь от перемен, и грезя о них. Политическая ментальность отнюдь не рядоположна, например, нравственной, эстетической или когнитивной. У нее совсем иная, структурирующая или организующая функция: политика есть необходимое средство осуществления всех иных ценностей культуры. Иными словами, политическая ментальность определяет формы и психологический инструментарий реализации смысложизненных ориентаций. Особенно неохотно человек расстается со своими предубеждениями, и поэтому даже в том случае, когда его стратегические ориентации ошибочны, он обвиняет в неудачах политику. Кроме того, реально общество никогда не бывает однородно, разные его страты всегда имеют различающиеся интересы и политические институты. Последние, как бы они ни были совершенны, не могут создать условия для реализации всех интересов, часть из которых неизбежно ущемляется. Для того чтобы смягчить незавидную роль вечного “козла отпущения”, более адекватно разделить ответственность за происходящее, между политикой и иными ценностями культуры в социум встроен эффективно действующий посредник — идеология. — 33 —
|