|
В итоге многие остаются в абсурде поля ДI, образуя класс неудовлетворенных. Но как они оказываются все же способными к тому, чтобы поддерживать интенсивность деятельности на прежнем высоком уровне в столь неблагоприятных условиях?
Как Гоген или Булгаков, они работают для потомков, пишут “в стол”, довольствуются сознанием того, что осуществляют нечто важное, хотя сейчас и не признанное. Иначе говоря, довольствуются морально-нравственной компенсацией: “Ну, я уволюсь; но кто же будет помогать этим жалким несчастным старухам?”; “Я буду продолжать учить детей несмотря ни на что, иначе огонь творчества, свет знания и добродетели и вовсе рискуют угаснуть в недалеком будущем, — и несчастные потомки будут прозябать на пепелище”. Возможно, в ряде случаев нравственная патетика просто скрывает косность, неготовность принять новые условия, леность к новациям. Человек может выстроить систему психологических защит, надежно укрывающую от реальности, но любое столкновение с фактами действительности, не ассимилированными защитной проекцией, порождает серию болезненных переживаний, связанных частично с “брешью” в броне, а частично — с осознанием факта ее существования. Повышение эффективности психологической защиты, гиперкомпенсация только увеличивает абсурдность бытия в ДI: обманывая себя и других, человек делает это для того, чтобы с прежним пылом выполнять работу, за которую заведомо не получит адекватного, с его точки зрения, вознаграждения. Так или иначе, искренне или с долей лукавства бытие в ДI переносимо лишь потому, что субъективно Абсурдист помещает себя в ДIII, где он — Мастер и Творец.
Разница между субъективным и объективным здесь наглядна: объективное деятельностное бытие отличается от субъективного тем, что деятель, иллюзорно или потенциально полагая себя находящимся в ДIII, а на деле обитающий в ДI, обречен на экзистенциальную фрустрацию.
Другой выход из абсурдного бытия состоит в бегстве от деятельности, в ее минимизации (из ДI — в ДII). Не “бунт” против абсурда (А. Камю), а максима “недеяния” (Будда). “Если резон деятельности — это в основном ее продуктивность, а моя деятельность оценена социумом как непродуктивная, то зачем надрываться?” — трудно отказать в логичности такому рассуждению. В результате человек сознательно снижает интенсивность своей деятельности. “Не высовывайся” — вот первый из его принципов. Он стремится поддерживать деятельностную активность на предельно низком, допустимом обстоятельствами уровне. Иногда человек просто делает вид, имитирует усилия, иногда спасается пресловутым, описанным еще З.Фрейдом “бегством в болезнь”. Вокруг него все ветшает, но “руки ни на что не поднимаются”. Это безрадостная праздность, когда “пропади все пропадом” и “мне от них ничего не надо”. Мало кто может быть удовлетворен такой рутинной и аскетической жизнью. Обычным спутником человека, обратившегося к дао недеяния, в условиях нашей культуры оказывается водка. Он чувствует себя ненужным, Лишним.
— 26 —
|