|
А.Р. Лурия пишет о том, что в предыстории речи существовал этап возгласов, вплетенных в систему жестов и трудовых действий. Эти возгласы не имели постоянного значения (и прочной предметной отнесенности) и приобретали его ситуативно в зависимости от практической ситуации, жеста или интонации – указание на предмет, сигнал, что его надо остерегаться, требование принести что-то и пр. Слова-возгласы получали свой смысл в зависимости от того действия, в которое они вплетались. В результате эволюции в течение многих тысячелетий слова начали обозначать отдельные признаки, а затем предметы-носители этих признаков. Предметная отнесенность таких слов зависит от ситуации применения и от сопровождающих жестов и действий. Четкое и устойчивое значение слова получили посредством выделения морфологической основы корней и суффиксов. Корни кодируют определенные признаки предметов, а суффиксы – отношения. П.П. Блонский указывает на то, что первоначально действия сопровождались словами, позже слова сопровождались действиями и указаниями (жестами), и, наконец, слова стали заменой действий (словесное повторение действий). В онтогенезе также происходит развитие значений слов, т.е. ребенок не усваивает слова в том виде, в котором они выступают в речи взрослого. Ребенок конца первого - начала второго года жизни начинает усваивать слова взрослого: в ответ на услышанные слова поворачивает голову и смотрит на названные предметы. На данном этапе ребенок не владеет предметной отнесенностью слова, т.е. слово воспринимается как компонент целой ситуации, включающей также и неречевые воздействия. Ребенок реагирует подобным образом на названное слово, только если оно произнесено определенным тоном, сопровождается определенным жестом и от определенного лица. Если исключить один из этих компонентов, ребенок не реагирует на слово должным образом. К первой половине второго года жизни слово приобретает свою относительную независимость и начинает обозначать предмет независимо от ситуации, интонации и жестов. Правда слово еще не имеет четкой предметной отнесенности и скорее вызывает определенное действие, чем обозначает определенный предмет. Например, ребенок на вопрос «Где папа?» показывал на портрет, и то же самое повторялось, когда портрет был убран. Слово выполняет скорее функцию сигнала, чем обозначения. В дальнейшем слово начинает обозначать не предмет в целом, а наиболее информативные признаки предмета. Ребенок на приказ «Покажи кошку» показывает этот предмет, когда же в его окружении нет кошки, может показать на любой кусочек меха, плюшевую варежку и пр. Т.е. четкой предметной отнесенности нет и здесь. Другой пример: сын Штумпфа называл словом «гага» не только утку, но и воду, монетку (с орлом). Причем признак неустойчив и выделяется в зависимости от ситуации. Например, слово «кх» (кошка) переносится и на мех (признак пушистости, мягкости) и на царапину на пальце (признак боли). Эти слова не имеют дифференцированного характера и не обозначают ни предмет, ни действие, ни качество. Слово «тпру» одновременно означает и «лошадь» и «поедем» и «остановись», меняя значение в зависимости от ситуации, тона и жеста. — 131 —
|