Лекции по аналитической психологии

В равной мере вредны и тщетны были попытки отри­цать и скрывать проблемы, явившиеся наследием эпохи Возрождения. Недолговечное псевдофилософское бор­мотание об "эволюционном прогрессе" послужило лишь для еще большей ясности демонстрации несерьезности, тщетности человеческих мыслей о себе и смысле своей жизни. Романтическое отступление означало капитуля­цию перед нерациональной стороной, сопровождающее­ся потерей рациональной и индивидуальной стороны. Подавление конфликта между интеллектом и чувством, между мужскими и женскими ценностями приводит к образованию безжизненного и механистического мира. Все нерациональные, чувственные ценности - религия, лю­бовь, искусство - теряют свой божественный характер, а вместо представления человека во всей глубине и полно­те жизни, вместо существования в условиях постоянных обязанностей и соперничества, они превратились в от­говорки, точность и пунктуальность. Религия больше уже не знает о Боге тайном, а превращена теперь в сис­тему коллективного этического поведения. Любовь стала пустой оболочкой сентиментального лицемерия и лжи, искусство не представляется уже чем-то, что живо бы влияло на человеческую жизнь. XIX век стал эрой "рес­пектабельности" и анемичных идеалов. И вместо того, чтобы бросить вызов религии, общественным нормам по­ведения, вместо полноты любви, чувственности, вместо обязательных принципов искусства, наслаждения эстети­ческого свойства, XIX век стал трагикомическим резуль­татом гигантской работы, проведенной в эпоху Возро­ждения. И только в одной лишь науке наследие Ренес­санса расцвело в полную силу.

Но точно также, как репрессии подавления, сопровож­давшиеся ростом догматизма и формализма средневе­ковья, привели к энантиодромной реакции Возрождения, так и подавления века материализма и респектабельнос­ти привели к возникновению крайнего сомнения и отри­цания, им же порожденных. Киркегор, Ницше, Фрейд - три уничтожительных критика девятнадцатого века, быв­шего их источником и определившем их судьбу.

У Киркегора девятнадцатый век нашел выражение глу­бинной своей реакцией против формализма и утилитар­ности религиозного упадничества того времени. Он был в полной мере осведомлен о том трагическом ощущении одиночества, изоляции и тщетности, бывшими страшны­ми ранами его века. В то время как все остальные стара­лись отвернуться от этого, ему достало смелости проник­нуть вглубь этого ощущения: ощущения брошенности, одиночества во враждебном мире. В его мыслях нашло свое самое сильное выражение идея о непреодолимости разрыва между этим миром и богом, между верой и зна­нием. "В нашем отношении к Богу мы всегда неправы". Это трагический парадокс между жизнью, подразумеваю­щей владение глубинным смыслом и направлением, и ее действительностью, которой вечно недостает этого смысла. Знания обрекают человека на неудачу: его по­пытки понять - тщетны, безнадежны. Интеллектуальная мысль всегда выступает против неразрешимых парадок­сов, только бесстрастная вера может трансцендировать эту основную трагедию человеческой жизни.