Лекции по аналитической психологии

Вот почему каждый настоящий ритуал законно требует основываться на откровениях. "Откровение" всегда являет­ся, говоря психологическим языком, выходом на повер­хность божественного не-эго в виде архетипного образа в рамках сознательного мышления, и поскольку эти архетип­ные образы "вечны", то они содержат "истину" и мудрость, которые бесконечно трансцендируют познания данного эго. Таким образом, эти образы обладают характером "открове­ний", то есть фактов, явлений, непостижимых по-другому, поданных для реализации данному эго. Ритуалы, такие как христианская Пасха или еврейский День Исхода являются каналами, посредством которых явления, события, принад­лежащие к вечным законам человеческой психе вновь ожи­вают в процессе направленной медитации так, как будто ок­на и двери были открыты настежь в беспространственное, безвременное*.

Внутри ритуального круга лежит гарантия возможной свя­зи и соединения с опытом Божества, правда в том случае, если сознательное мышление сможет заставить раскрыть его первоначальное значение и смысл. В этом отношении ритуал является посредником между над-индивидуальным не-эго и индивидуальным эго. В сравнении с коллективным, надиндивидуальным бессознательным, сознательное мыш­ление - вещь очень неопределенная, эфемерная. Каждый индивидуальный опыт рядом с бессознательным можно сравнить с пузырями на поверхности океана. Сознательное мышление находится в состоянии постоянного изменения и развития. Бессознательное же находится вне времени, оно вечно. Общим в верованиях и примитивных людей (в Библии также встречаются отчетливые следы этой идеи) является то, что человек был бессмертен изначально, но потерял по ошибке или случайно свое бессмертие. Этот несчастный случай, ошибка - это ничто иное, как только момент возни­кновения сознания. Став сознательным, человек действи­тельно сделал себя "смертным". Эта идея выражается в биб­лейской легенде о Рае и о самом первом грехе. Вот почему философ Прокл говорил: 'Там, где существует мироздание, существует время". Бессознательное, с одной стороны, - ли­шенная времени вечность, бесконечное бессмертие. И тут уж ясно, почему короткоживущее сознательное эго так склонно к трагическим ошибкам и неправильным суждениям. А име­ет ли вообще какое-либо право это эфемерное, мимолетное эго выступать против безвременной вечности предсозна­тельной матрицы? Является ли жажда обретения индивиду­ального опыта больше, чем ребяческое желание превратить свою собственную незначительность в центр вселенной, ко­торая только рассмеется от ее ничтожности и стряхнет ее с пренебрежительным и нетерпеливым жестом?