|
– Да пошлют ему боги долгую жизнь, – сейчас же продолжил Пилат, – и всеобщий мир. Да, а как вы полагаете, можно ли увести теперь войска? – Я полагаю, что когорта Громоносного легиона 234 может уйти, – ответил гость и прибавил: – Хорошо бы, если бы ещё завтра она продефилировала по городу. – Очень хорошая мысль, – одобрил прокуратор, – послезавтра я её отпущу и сам уеду, и, клянусь пиром двенадцати богов, ларами клянусь 235, я отдал бы многое, чтобы сделать это сегодня. – Прокуратор не любит Ершалаима? – добродушно спросил гость. – О, помилуйте, – светски улыбаясь, воскликнул прокуратор, – нет более беспокойного места на всей земле! Маги, чародеи, волшебники, фанатики, богомольцы… И каждую минуту только и ждёшь, что придётся быть свидетелем кровопролития. Тасовать войска всё время, читать доносы и ябеды, из которых половина на тебя самого. Согласитесь, что это скучно! – Праздники, – снисходительно отозвался гость. – От всей души желаю, чтобы они скорее кончились, – энергично добавил Пилат, – и я получил бы возможность уехать в Кесарию. А оттуда мне нужно ехать с докладом к наместнику. Да, кстати, этот проклятый Вар-Равван вас не тревожит? Тут гость и послал этот первый взгляд в щёку прокуратору. Но тот глядел скучающими глазами вдаль, брезгливо созерцая край города, лежащий у его ног и угасающий перед вечером. И взгляд гостя угас, и веки опустились. – Я думаю, что Вар стал теперь безопасен, как ягнёнок, – заговорил гость, и морщинки улыбки появились на круглом лице, – ему неудобно бунтовать теперь. – Слишком знаменит? – спросил Пилат, изображая улыбку. – Прокуратор как всегда тонко понимает вопрос, – ответил гость, – он стал притчей во языцех. – Но во всяком случае… – озабоченно заметил прокуратор, и тонкий длинный палец с чёрным камнем в перстне поднялся вверх. – О, прокуратор может быть уверен, что в Иудее Вар не сделает шагу без того, чтобы за ним не шли по пятам. – Теперь я спокоен, – ответил прокуратор, – как, впрочем, и всегда спокоен, когда вы здесь. – Прокуратор слишком добр. – А теперь прошу сделать мне доклад о казни, – сказал прокуратор. – Что именно интересует прокуратора? – Не было ли попыток выражать возмущение ею, попыток прорваться к столбам? – Никаких, – ответил гость. – Очень хорошо, очень хорошо. Вы сами установили, что смерть пришла? – Конечно. Прокуратор может быть уверен в этом. – Скажите. Напиток им давали перед повешением на столбы? – Да. Но он, – тут гость метнул взгляд, – отказался его выпить. 236 – Кто именно? – спросил Пилат, дёрнув щекой. — 278 —
|