Ребенок и знак

Вторая серия эксперимента продолжала первую. Детям предла­галось изобразить следующую словесно выраженную ситуацию:

«Глокая куздра штеко будданула бокра и кудрячит бокренка» (фра­за, предложенная академиком Л. В. Щербой для анализа фоно­логии языка). В этой серии участвовали только школьники-шести­летки, которые более или менее удовлетворительно действовали в заданиях первой серии. На этот раз мы не давали детям никаких указаний по поводу принадлежности действующих персонажей к ка­ким-либо классам реальных объектов. Инструкцией предлагалось с помощью цветных карандашей и фломастеров нарисовать про­исходившее, а потом рассказать экспериментатору, что изображено в соответствии с интерпретацией фразы ребенком. Цель работы была прежней: установить, способны ли дети шести-семилетнего возраста объективировать, моделировать объекты и ситуации, о которых почти ничего не известно, то есть снова создавать нечто из ничего.

На этот раз в эксперименте участвовали дети, успешно дейст­вовавшие в первой серии, и мы предположили, что их моделирую­щие возможности снова обнаружатся. Но задание оказалось труд­ным. От 20 испытуемых нам удалось получить 8 предметных и 12 сюжетных изображений разного качества. Остановимся на анализе тех рисунков, где задание было выполнено удовлетворительно.

213

На предметных рисунках изображалась, как правило, только куздра, и дети исходили в интерпретации из той же аналогии формы:

«куздра-кучерявый», «куздра дрет кого-нибудь», «кукушка кукует», «собака отгрызла рукав» и т. п. За основу брался некий признак, создавался новый целостный образ, который и реализовался в иллю­страции. Мы получили рисунки, где куздра представала в виде «змеищи с панцьфем», «рыбы с крупной переливающейся чешуей», «мохнатой гигантской гусеницы, которая извивается, завивается коль­цами», «злой коровы».

Сюжетные трактовки были богаче в словесной продукции, чем в изобразительной. Обнаружилось, что большинство детей ориенти­руются не на все предложение, а схватывают в нем отдельные сло­ва, вокруг которых строится новая, часто произвольная целост­ность. Назовем некоторые варианты сюжетов: «Крылатый дракон-куздра напал на дельфиненка, а большие дельфины его отбивают», «зубатая куздра напала из засады на корову и теленка, они испу­гались и убежали», «страшный змей окружил и хочет удушить ма­леньких медведей», «кусачая муха кусает овечку», «у куздры с бок-ром родился куздренок», «птица додо высматривает сверху боль­ших и маленьких улиток, одну уже клюнула и проглотила», «злая обезьяна схватила за хвост птицу», «дикая куздра здоровается с бокром и бокренком», «морской змей напал на быка и съел теленка», «зубры гуляют в Беловежской пуще», «дракон залетел на птичий двор, заглотил цыпленка, а другие кричат и хотят отнять цыпленка», «Бокр с бокренком заблудились в лесу, а куздра из темноты их пугает».