Ребенок и знак

Можно предположить, что в воображении реализуются как бы два пласта знаково-символических процессов: нижний, старый,— это возможность замещения реальности квазипредметностью, вращива-ние действительности во внутренний план и возможность опериро­вать ею с известной степенью свободы; второй, новый, верхний пласт — собственно моделирующая деятельность, отражение свойств и явлений специфической наглядностью, позволяющей усматривать существенные связи и зависимости и оперировать ими с целью по­лучения новой информации об отражаемых объектах. Это особенно важно для тех связей, зависимостей, отношений, которые не выяв­ляются в непосредственном наблюдении, практике или вообще не име­ют реальной наглядности. Такой уровень используется сознанием и тогда, когда субъект действует с объектом или явлением, отно­сительно которых у него мало познавательной информации, собст­венного интеллектуального и практического опыта; например, ребе­нок знает лишь название объекта, но никогда не сталкивался с ним в опыте. Если субъекту не приходилось встречаться хоть в какой-либо форме с дефибриллятором, карстовой пещерой, черной дырой в космосе и т. п. в смысле наглядности, то достаточно трудно адек­ватно смоделировать их на уровне только замещения.

В одной из серий нашей экспериментальной работы мы попы­тались проанализировать, в какой степени ребенок может воссоз­давать действительность без опоры на прошлый опыт, в условиях

210

почти полного дефицита информации о признаках, свойствах, ка­чествах моделируемой действительности, то есть фактически порож­дать силой своего воображения нечто из ничего.

Эксперимент проводился’ на графическом материале и состоял из двух небольших серий. В нем участвовали дети старшей и под­готовительной групп детского сада, соответственно 23 и 21 ребенок, а также школьники-шестилетки, учащиеся первого класса в коли­честве 27 человек. Экспериментальную игру-задачу мы назвали «Не­известные слова». В первой серии детям предлагалось несколько слов-названий, составленных из случайных слогов. Случайность была неодинаковой — в нескольких случаях мы использовали псевдозна­комые детям по книгам и мультфильмам имена, например, «снус-мумрик» (книжки о Муми-Тролле), «слонопотам» (книжки о Винни-Пухе), а в нескольких слова были абсолютно произвольными — «думкус», «куздра», «венсур» и т. п. Детям в индивидуальной ра­боте предлагалось изобразить графически то, что может так назы­ваться. В первом варианте мы определили эти объекты как сказоч­ных животных, во втором — как предметы мебели, в третьем — как предметы, орудия, инструменты разных видов деятельности.