Ребенок и знак

Чем глубже и тоньше познающий субъект воспринимает окру­жающую действительность, взаимодействуя с ней, тем большим ко­личеством знаков и символов наполняется его сознание и тем проще ему оперировать во внутреннем плане даже самыми отвлеченными символами. И наоборот, чем более развита символическая функ­ция сознания, тем богаче для познания и осмысления становится мир в его сущностных проявлениях. Подтверждая это заключение, еще раз сошлемся на А. Ф. Лосева: «Необходимо категорически утверждать,— писал он,— что без использования символической фун­кции сознания и мышления невозможно вообще никакое осмыслен­ное сознание вещей, как бы оно примитивно ни было» (154, с. 194).

Как показывает даже краткий анализ, в психологической, фи­лософской, лингвистической, семиотической литературе представ­лены разнообразные попытки выстроить концепцию знаков и сим­волов, деятельности означения. Однако многие вопросы, связанные с их природой, функциями, значением, по-прежнему остаются откры­тыми.

§ 2. Классификационные характеристики знаков

До какой степени сложности дошло современное учение о зна­ках можно судить по многочисленным попыткам систематизации и классификации знаковых средств, к которым относят знаки, сим­волы, модели, репрезентации и т. д. Так, Ч. Пирс насчитывает 76 разных типов знаков; К. Огден и И. Ричарде предлагают 23 опи­сания типов значения; А. Ф. Лосев называет 34 значения слова «мо­дель»; В. А. Штофф описывает 2 класса моделей, внутри которых выделяет 5 подклассов и т. д.

Среди существующих классификаций наиболее старой, ведущей свое начало от Ф. Бэкона, является разделенность знаков на язы­ковые, к которым сейчас относят знаки естественных и искусст­венных языков, и неязыковые, куда можно отнести знаки-ко­пии, знаки-признаки, знаки-показатели (индексы), знаки-сигналы

18

и знаки-символы (270, с. 177–178). В ряде классификаций речь идет даже не собственно о знаках, сколько о моделях, репрезен­тациях и т. п., которым по существу приписываются знаковые ха­рактеристики. На это обратил внимание М. Вартофский: анализируя модели, он обнаружил широчайшее распространение терминов «мо­дель» и «репрезентация» на самые различные классы вещей и яв­лений. например, на чисто механические конструкции, на теорети­ческие построения разных наук (физики, логики, математики, пси­хологии), на отображения некоторых неинтерпретированных фор­мальных систем в их интерпретации, на языковые формы логики и т. д. и т. п. (37, с. 27–31). Этот факт заставил его справедливо отметить, что при таком подходе «все что угодно может быть мо­делью всего чего угодно» (37, с. 30–31).