|
Работами Л. С. Выготского и Д. Б. Эльконина, как мы уже отмечали, положено начало серии исследований на переименование предметов, в которых обнаружено, что вплоть до школьного возраста для детей представляет трудность различение слова и предмета. Она обусловлена тем, что слово и предмет, им обозначенный, появляются в опыте ребенка одновременно и название воспринимается как неотъемлемая часть, свойство предмета. Так, для многих детей оказывается трудным вопрос о появлении слов. По данным Г. А. Гло- 165 товой, немногим больше половины детей подготовительной к школе группы рассматривают слово как особую реальность, давая его происхождению объяснения типа «слова придумали люди», «слово получается из звуков (букв, слогов)» и т. п., во всех остальных случаях дети давали неадекватные ответы. Дети долго не осознают конвенциональной, условной связи вещи и ее имени, возможности вещей называться как угодно и при этом не терять своей собственной специфической природы. В нашем эксперименте «Перемена названий» мы задавали детям подготовительной группы детского сада ряд вопросов типа: «Что изменится, если стол мы назовем лотсом (чайник — найчиком, карандаш — шандараком)?» Обнаружилось, что большинство детей уверены, что вместе с изменением названия изменится и вещь, причем эти изменения будут соответствовать новому имени. В эксперименте участвовали 86 детей шести-семи лет, из которых 72 (около 84%) не соглашались изменять названия привычных предметов, аргументируя это тем, что после переименования с ними нельзя будет осуществлять необходимые действия (чайник нельзя будет поставить на огонь, потому что он расплавится, из него нельзя будет пить чай всей семьей, потому что «найчик — это маленький, а чайник — большой»; карандашом нельзя будет писать, потому что превратившись в шандарак он станет тупым или превратится в указку; в аркобак (коробку) ничего нельзя будет положить, потому что это будет огромный предмет вроде короба, который не поместится дома и т. д.). Характерно, что наши испытуемые воспринимали переименование как нанесение вреда предмету, приводящее к утрате им части существенных и необходимых свойств. И даже те дети, которые подозревали, что с вещью ничего не произойдет, если ее назвать иначе, в дальнейшей беседе склонялись к тому, что некоторые свойства ею будут безвозвратно утеряны. Многие дети считали также, что если переименованному предмету вернуть старое название, его измененные свойства не восстановятся и предметом больше нельзя будет пользоваться по-прежнему: «Лучше купить новый,— предлагали некоторые из наших испытуемых,— а этот выбросить (вариант: спрятать)». — 163 —
|