|
Прежде всего это большой набор моделей, претендующих на описание мира. Причем научные модели отличаются от всех прочих тем, что предметом моделирования в них выступает не мир в целом, а отдельные его части. То есть заранее предполагается, что мир может быть разбит на не связанные вообще или связанные довольно слабо части, каждую из которых можно рассматривать обособленно, пользуясь для этого своими собственными средствами, и это приведет в результате к пониманию мира в целом. Физика, химия, биология, медицина — это только начальный этап разбиения мира на части. Затем последовало дальнейшее разделение этих наук на более частные, мелкие науки и, следовательно, разбиение мира на еще более мелкие части. Причем не обязательно каждая из наук занимается своей выделенной частью мира, они могут смотреть на одну из частей с разных сторон. В результате в наше время уже можно насчитать сотни, а может быть, и тысячи наук, каждая из которых опять же имеет устойчивую тенденцию разделения на направления. Процесс измельчения мира непрерывно продолжается, и конца ему не видно. Сейчас уже не понимают друг друга не только, например, физики и биологи, но и специалисты, закончившие один и тот же институт и имеющие дипломы по одинаковой специальности, но занимающиеся смежными направлениями одной науки. У каждого из них свой язык, свои представления об изучаемой стороне мира. Поневоле вспоминается древняя сказка о том, как четыре слепца изучали впервые встреченного ими слона. Каждый ощупал свою часть слона (хобот, брюхо, ногу и хвост) и построил тут же свою модель слона (соответственно, змея, бочка, колонна и веревка). Конечно, в какой-то мере все эти модели были правы, но к единому целому слону они имели довольно слабое отношение. В основе науки лежит, как ни покажется это странным, вера, вера в безграничные возможности разума человека. И это при том, что наука постоянно говорит, что основывается не на вере, как, например, религия, а на точном знании. Наука безоговорочно верит, что человек может самостоятельно, основываясь только на собственных заключениях познать мир на любую требуемую ему глубину. Но так как очевидно, что каждый из нас просто не в состоянии вместить в себя такое количество информации, был выбран путь специализации, позволяющий познать мир не отдельному человеку, а, так сказать, коллективному человеческому разуму. При этом предполагается, что ценность такого коллективного знания ничуть не меньше, чем индивидуального. Но если десять человек знают таблицу умножения (каждый для одного из чисел: 1, 2, 3, 4, ...), это еще не значит, что они умеют так же хорошо считать, как один человек, знающий всю таблицу в целом. Или, возвращаясь к сказке о слоне, основываясь на своих ограниченных знаниях, слепцы вряд ли поймут, откуда на них польются потоки воды, если слон задумает искупаться. Специализация хороша только для решения частных сиюминутных задач и совершенно не годится для глобальной оценки обстановки. Поэтому говорить о единой «научной картине мира» можно в наше время только с очень большой натяжкой. Этой единой картины не видел и не знает никто, так как не существует единой согласованной непротиворечивой и единонаправленной науки. Есть только множество отдельных ученых, групп ученых, научных институтов, довольно слабо связанных между собой. — 80 —
|