Tertium Organum: ключ к загадкам мира

— И, если в противоположной части пещеры есть эхо, то, когда говорит кто-нибудь из проходящих сза­ди, не подумают ли узники, что это говорят тени?

— Конечно, — сказал он.

— И они будут думать, что нет ничего истинного, кроме теней, проносимых сзади вещей.

— Непременно так должно быть, — ответил он.

— И если их освободить от цепей и попытаться избавить от их заблуждений, то как произойдет это? Когда одного из них освободят, внезапно заставят встать, повертывать шею, ходить и смотреть на свет, то это причинит ему боль и страдание, и от непри­вычного сияния он не будет в состоянии видеть пред­меты, тени которых видел раньше. И что ответит он в таком состоянии, если сказать ему, что прежде он видел только призраки и что теперь, находясь ближе к реальности, лицом к лицу с действительностью, он видит более правильно? Не начнет ли он сомневаться в том, что видит, и не подумает ли, что то, что он прежде видел, более истинно, чем то, что ему показы­вают теперь?

— Наверное, так, — сказал он.

— И если его заставить смотреть на самый огонь, то не почувствует ли он боли в глазах и не повернется ли опять к теням, которые может видеть без боли, — и не подумает ли он, что тени в действительности более ясны, чем предметы, на которые ему показывают?

— Совершенно так, — сказал он.

— И если его кто-нибудь возьмет за руку и насиль­но поведет по крутому и неровному подъему на гору, и не остановится до тех пор, пока не выведет его на солнечный свет, то не будет ли узник, пока его будут тащить в гору, одновременно и страдать, и негодо­вать? И когда он выйдет на свет и его глаза напол­нятся блеском, то будет ли он в состоянии видеть вещи, теперь называемые для него истинными?

— Конечно, сначала нет, — сказал он.

— Да, и я думаю, что ему понадобится время, что­бы начать замечать вещи, находящиеся там наверху. Прежде всего и легче всего он заметит тени, затем отражения людей и предметов в воде и только после этого сами вещи. И из вещей он легче всего заметит те, которые находятся на небе; и само небо, смотря ночью на сияние звезд и на сияние луны, увидит прежде, чем днем, смотря на солнце и на свет солнца.

— Не может быть иначе.

— И только после всего этого, я думаю, он полу­чит способность замечать и созерцать солнце не в воде, не отражение в чужой среде, но само по себе в его собственной сфере.

— Необходимо так будет.

И после этого он начнет рассуждать сам с собою относительно солнца, скажет себе, что солнце произ­водит времена года и управляет всеми вещами в ви­димом мире и что оно есть некоторым образом причи­на всех вещей, которые он раньше видел. И когда он вспомнит место, где он раньше жил, и то, что там считалось мудростью, и своих товарищей по заключе­нию, то разве он не почувствует себя счастливым от происшедшей с ним перемены?