|
6. я конечно могу пойти на уступки и постараться сделать так, чтобы ей не было очень больно, но при этом я должна буду подавлять свои радостные желания, и в конце концов превратиться в труп, как и все. Кроме того, она мне попросту неинтересна. Мы общаемся только потому, что 25 лет жили вместе и связаны друг с другом как мать и дочь. На данный момент мне не о чем с ней говорить, мне нечего ей сказать. Та жизнь, которой она живет и которая ей интересна, ее вполне устраивает, и она ничего не хочет в ней менять. Но для меня такая жизнь неприемлема, и у нас нет НИКАКИХ общих интересов. Нас держит вместе только ПРИВЯЗАННОСТЬ, которую она называет материнской любовью. 7. я принимаю свои решения, исходя из своей искренности, потому что я не могу жить так, как жила. И я меняю свою жизнь. Я могу попытаться объяснить ей, почему я так поступаю, но это не может длиться бесконечно. К тому же она не пытается меня понять, она пытается избавиться от страданий, а мои решения как раз приносят ей страдания, бороться с которыми она не хочет. Поэтому я хочу принимать решение и следовать ему несмотря на то, что соблазн попытаться таки ей объяснить велик - я боюсь причинять ей страдания, потому что боюсь, что могу не справиться в этом случае со своими страданиями. Таким образом, мое желание все ей объяснить произрастает не из сострадания к ней, а из желания уйти от страданий, уйти от усилий по устранению страданий. Ее страдание вызвано не моими поступками, а ее интерпретацией моих поступков, ее привычкой страдать и даже ее желанием страдать. И только от нее зависит - изменит ли она свои интерпретации, устранит ли свою привычку испытывать НЭ и захочет ли этого, и только тогда ее страдания исчезнут. А поскольку она ни того, ни другого не делает, то это чистейшей воды кондовый эгоизм, за которым не стоит вообще никакой симпатии. Если твоя жизнь настолько бессмысленна, что ты пытаешься жить за счет забот о другом, то рано или поздно все это вылезет наружу и долбанет по голове. Лучше рано - еще останется время на то, чтобы что-то изменить. Кроме того если я иду на какую-нибудь уступку, на этом процесс не останавливается, всегда находится что-то еще и еще, что мне снова надо и надо делать. Этот процесс бесконечен именно потому, что его движущая сила - желание моей матери испытывать беспокойство. Задайте вопрос ревнивцу - если была бы возможность нажать на кнопку и ревность бы исчезла навсегда, он бы ее нажал? Задайте вопрос матери - нажала бы она на кнопку, полностью устранившую ее беспокойство о детях? Ну вот пусть себе представит - выпивает таблетку - и бац - никогда больше нет беспокойства о детях, и с этого момента она сможет спокойно заниматься своими делами, без беспокойств интересоваться жизнью своего ребенка, давать советы и т.д. - то есть делать все то же самое, но не испытывая беспокойства. Убеждена - из 100 матерей 95 немедленно и категорически откажутся от такой возможности, а 5 подумают, и все равно откажутся. Они именно ХОТЯТ испытывать свои НЭ, поэтому если я пойду на одну уступку, она немедленно потребует второй, даже путем высасывания проблемы из пальца. — 25 —
|