|
В отличие от физического времени, которое мыслится как некая однородная непрерывная линия, состоящая из моментов «теперь», прошлое выступает у Хайдеггера как фактичность или заброшенность. Настоящее – как обреченность вещам, как подручность, как бытие-при. Будущее – как постоянно воздействующий на нас проект, и от этого проекта никуда не уйти. Мы сколько угодно можем медитировать перед чистым листом бумаги, точкой или свечой, но учитывая бессознательное, в котором этот проект всегда есть – оно проступает в образах. В этом смысле экзистенциальный поток времени идет не от прошлого к будущему, но в обратном направлении – время временится из будущего. Неподлинное бытие – перевес моментов настоящего – подручного мирка, заслоняет от человека факт его конечности. Можно быть здесь-и-теперь, а можно там-и-тогда, но ве равно находиться в настоящем, о чем говорит Дзен-буддизм и гештальт-терапия, и нельзя относиться к этому понятию со строгим буквализмом. Подлинное же бытие выступает у Хайдеггера как осознание человеком своей историчности, конечности и, в конце концов, свободы. Оно возможно и осуществимо только перед лицом смерти. В подлинном существовании на первый план выступает будущее, бытие-к-смерти. Смерть в широчайшем смысле есть феномен жизни. Смерть – это предстояние. Смерть – это возможность бытия, причем, последняя возможность, самая широкая возможность, возможность возможностей, которую человеческое присутствие должно всегда брать на себя. Смерть и открывает человеку смысл его существования. Со смертью человек стоит перед самим собой. Любое переживание можно свалить на плечи другого, но не смерть – её придется переживать самому. Именно в смерти, в бытии-к-смерти и раскрывается, по существу, сама человеческая возможность быть. Смерть открывает человеческую самость и обнажает смысл человеческого бытия. Пока человек жив, пока он заброшен в мир, он брошен в эту предельную возможность, в саму смерть. Обыденное существование либо не задумывается над этой проблемой, либо не желает или боится признавать этот факт. Я бы сказал, что человек начинает Жить с большой буквы только с того момента, когда он ясно, отчетливо и без каких-либо компромиссов осознает свою смерть. С этого момента его жизнь это бытие-к-смерти. Хайдеггер писал, что эта предельная возможность приоткрывается человеку через Ужас. Не страх. Ужас в корне отличен от боязни и страха. Мы боимся всегда того или иного, но чего-то конкретного. Ужас же совершенно непредметен. Эта неопределенность оказывается принципиальной. Ужас перед Ничто. Что такое Ничто? Каждое слово, сказанное либо написанное, является означающим, и ему соответствуют в нашем сознании некие означаемые, то есть ряд ассоциаций и образов, которые с этим словом связаны. Но не в случае слова Ничто, что бы мы себе не представляли – темноту, мрак, холод, бескрайнее пространство – все это не то, все это что-то. Ничто не имеет образа, и это неимение образа ставит нас в состояние «липкого Ужаса». Когда мне было лет 10, и мы воспитывались в атеистической парадигме, меня много раз преследовало это переживание. Особенно по ночам, когда я ложился спать, и представлял что я конечен, жизнь идет действительно к смерти. И именно ночью, отрываясь от повседневных дел и забот, я погружался в этот липкий холодный ужас, когда «спасите» сказать некому, потому что не спасет никто, прекрасно это понимаешь уже в 10 лет. Это переживание накатывало волнами, захватывало и отступало, и это продолжалось долгое время. Как ни странно, от этого ужаса человеческое существование не уничтожается. Это экзистенциальная ситуация, и людей она постигает в разном возрасте, первое прикосновение с Ужасом у многих происходит в детстве, ближе к пубертатному периоду. А потом мы всячески гоним это переживание от себя, считая что это пройденный этап, или заслоняясь какой-то мифологией или верой в загробную жизнь, или откладывая этот вопрос до старости, чтоб поразмышлять над ним отрешившись от повседневных забот, которыми мы начинаем заполнять свою жизнь фактически, чтоб от этого Ужаса убежать. Человек склонен вытеснять и заслонять от себя свою смерть. Мы не видим сути смерти. А смысл человеческого бытия, как подчеркивает Хайдеггер, как раз и состоит в постоянном выходе за пределы себя, в бытии-к-смерти, потому что через это состояние Ужаса мы, как ни странно, способны услышать зов бытия. — 46 —
|