|
82. Приходится пользоваться полисубьектным языком, поскольку моносубьектная система интерпретации (если и может быть разработана) не мыслится как средство коммуникации. Потому, что наши реальные модели не могут быть чисто моносубьектными, они включают в себя полис частично дереализованным, усматривая в нем не “то, что есть на самом деле”, а только прием для взаимосоотнесения фактов сознания. Весь наш язык полисубъектен, “поскольку возник в процессе общения”, как принято считать в пределах полиса. Для моноса, напротив, язык возник в сознании моносубъекта как средство… не коммуникации, а уподобления себе своих подобий – отражения в зеркале трехмерности. 83. В моносе реализуется простейший принцип объективизма: можно считать существующим только то и в том качестве, что и в котором оно дано сознанию. Потому основным свойством (атрибутом) бытия следует признать его осознанность. 84. Полисубьектный аспект возник (существует, включен) в моносубъектном как интерпретационная система: взаимоувязывание фактов сознания сравнительно просто (до некоторых пор) производить на условно внешней модели. Это естественно, так как для интерпретации необходимо знать законы среды, а изучение этих законов возможно лишь тогда, когда среда становится объектом, то есть отторгается, объективируется (объективность – делать объектом, объективировать – делать объективностью). Это условное объективирование было абсолютизировано в силу некоторых причин. Истина была забыта. Ложь (модель, прием) возведена в ранг действительности. В некоторых религиях это называется “грехопадением” (в одном из его аспектов). “Грехопадение” или “материализация” есть отпадение от Бога ради его творения (выражения), подмена цели средством, духа – материей, как объектом привязанности. 85. Не торопись соглашаться или опровергать. Не так уж важно, что утверждает или отрицает автор. Важно то, что он направляет внимание читателя по определенному руслу. 86. Множество различных концепций пытается выразить наше отношение к целому через его части (частности). Но других средств выражения у нас нет, хоть вне выражения, непосредственно, мы прекрасно “знаем”, что это такое, если слово “знать” понимать не как выражение одного через другое, то есть замену одного другим, а как непосредственное восприятие, данность нам, – это так же невыразимо, но это можно “знать” тем же образом. 87. Что же такое мир на самом деле? Но что значит “на самом деле”? Чье это мнение? Кто обо этом может сказать? Это только вопрос авторитета. Если есть некто, кому я верю больше чем себе, я приму его концепцию мира. Но в любом случае мир для меня – концепция, точка зрения, не подразумевающая за собой ни какого “на самом деле”. — 11 —
|