|
После завтрака я пошел выразить свое почтение монарху, и он спросил, все ли меня устраивает. «Все в порядке, да будет ваша жизнь долгой, — ответил я. — Мне хотелось послушать лондонские новости, и слуги организовали прослушивание. Но было бы неплохо, если бы они оставили радиоприемник в моей комнате, чтобы я мог слушать и другие программы...» «Дорогой мой друг, — сказал монарх, а он был воспитан в Лондоне и разговаривал именно так, — вини в непонятливости не нас, но, скорее, тот факт, что ты слишком много времени проводишь на Западе. Почему, ради всего святого, ты не сказал моим ребятам, что единственное твое желание — это повертеть ручку приемника. Тогда они оставили бы его тебе...» ИТАК, ЕСЛИ ТЕ, КТО ИНТЕРЕСУЮТСЯ ВОСТОЧНЫМИ ИСТОРИЯМИ, ХОТЯТ ТОЛЬКО ПОВЕРТЕТЬ ИХ, ПУСТЬ ТАК И СКАЖУТ... Но, с другой стороны, они могли бы взглянуть на целостную систему независимо от того, представлена ли она в виде восточного или психологического и образовательного инструмента. Выдвинув условие, что весь спектр суфийского изучения становится доступным человеку только в результате вовлеченности в него, как это происходит при изучении любого предмета, мы теперь сформулируем и другие заслуживающие интереса принципы, весьма интересные и полезные даже в широком смысле, хотя здесь я должен подчеркнуть, что этих принципов не так уж и много. Доктор Десмонд Морис, зоолог, написавший книгу The Naked Аре («Голая обезьяна») и другие весьма популярные книги о человеческом поведении, отметил воздействие суфийских историй на свою повседневную жизнь. По его утверждению, многие истории при прочтении не показались ему ценными, но понимание содержащегося в них послания и полезности пришло позднее, когда структуры, положенные в основу этих рассказов, стали всплывать в его отношениях с людьми. Он стал подходить к ситуациям согласно некоему новому формату, которым раньше не располагал. ИСТОРИИ КАК СТРУКТУРЫ Несколько ученых, специализирующихся как в изучении Ближнего Востока, так и в других областях, написали недавно, что сказки имеют необыкновенную ценность в качестве структур, позволяющих удерживать в уме определенные концепции в особом взаимоотношении друг с другом: они помогают охватить целый диапазон идей, которые обычно никаким другим образом связать невозможно. Истории Муллы Насреддина появляются, например, в научном мире, и кто, вы думаете, их использует? В отчете о второй конференции в Корал Гэйблз (США), посвященной принципам симметрии в физике высоких энергий, с их помощью иллюстрируют некоторые труднодоступные концепции физики. В настоящее время учеными проводится интересный эксперимент, и он показывает, что использование незнакомых и даже сбивающих с толку историй и утверждений можно, выражаясь языком научной терминологии, назвать одним из методов переключения мозговой деятельности из режима последовательной и логической мысли в режим единого (целостного) мышления. — 73 —
|