О природе сознания

200

Феноменология сознания

может служить то, что часто называют главными симптомами шизофрении и острого психоза по Шнейдеру (Mellor, 1970). Их можно рассматривать как усиление видов опыта, которые у нас всегда присутствуют, но не замечаются как таковые. Пациенты жалуются на «мысли вслух», «искусственные» мысли, чувства и волевые побуждения, и на непроизвольные приходы и уходы мыслей. Прежде всего, эти феномены, по-видимому, отражают большую чем обычно интроспективную восприимчивость к действительным диалогическим характеристикам нашего осознания. Но в замкнутом и чрезвычайно стрессирующем контексте психотического приступа эти феномены не распознаются как таковые, и потому невольно проецируются вовне на воображаемого внешнего агента — который, в итоге, кажется наделенным все большей и большей магической силой (Hunt, 1985a; Hoffman, 1986). Однако вначале «вкладываемые» или «сделанные» мысли не кажутся отличающимися по форме или содержанию от описанного Джемсом обычного интроспективного опыта потока, с той лишь разницей, что замечать эти текущие черты как таковые само по себе необычно. Проделанный Дэниэлом Паулем Шребером (Schreber, 1903) подробный анализ его слуховых галлюцинаций звучит весьма знакомо для всякого, кто читал у Выготского (1962) о незавершенной, аграмматической организации «внутренней речи». Фрейд (1933) даже высказывал предположение, что параноидальная мания, когда человеку кажется, что за ним постоянно наблюдают, отражает точное интроспективное или «эндопсихическое» осознание само-наблюдательной основы сверхэго. В этих переживаниях необычна не их форма, а непроизвольное усиление интроспективной восприимчивости, которая делает их сознательными и ощущаемыми в качестве нежелательных вторжений.

Более конструктивный вариант этого же повышения чувствительности к диалогу текущего осознания описан в наблюдениях Герберта Зильберера (Silberer, 1909, 1912), позднее расширенных Уилсоном Ван Дюзеном (Van Dusen, 1972), касающихся спонтанно «аутосимволической» природы некоторых форм зрительной образности. Они могут быть особенно заметны при засыпании и, я мог бы добавить, в медитативной практике. Зильберер отмечал несколько категорий подобного аутосимволизма, которые все само-соотносительно изображают аспекты непосредственной ситуации

Уильям Джемс и поток сознания

201

или состояния человека. В его «материальной» категории текущее содержание словесного мышления непосредственно переводится в образную форму — как, например, когда Зильберер, размышляя о кантианском понятии межличностно разделяемых суждений, внезапно видит большой, прозрачный круг с головами множества людей внутри него. В «функциональном» аутосимволизме самоотображается именно сам текущий модус или тип познания — как когда, при бесплодных попытках вспомнить в момент засыпания конкретную идею, у Зильберера появляется образ упрямого конторского служащего, который отказывается выдать требуемое «досье». С точки зрения возможной важности межмодальной кинестетической трансляции для всех метафор (Hunt, 1985a; Lakoff, 1987), особенно интересны «соматические» аутосимволы Зильберера. Здесь в зрительные образы транслируется непосредственно воспринимаемое положение или состояние тела — например, жгучая головная боль преобразуется в гипнагогический образ деревянных спичек, стоящих вверх ногами с головками, плотно сжатыми вместе.