|
А.Н.Паршин отмечает: «Сначала Гильберт построил свою аксиоматику геометрии и успех на этом пути давал ему уверенность, что его теория доказательств окажется успешной и для арифметики, т.е. аксиоматической теории натуральных чисел» [40], но К. Гёдель в 1931 г. доказал теоремы о неполноте и противоречивости каждой достаточно богатой формальной системы: 1) в ней существуют истинные, но невыводимые, недоказуемые утверждения; 2) в ней (внутри системы) нельзя доказать её непротиворечивость (самообусловленность). Второе утверждение интуитивно понятно: вообще говоря, так и должно быть в мире, где всё взаимосвязано (нет «абсолютной пустоты»). Спроецировав его на проблему времени, можно заключить, что все логические утверждения даны в момент «теперь», поскольку логика объявляется неподверженной времени [антропогенному времени]. В состоянии «теперь» схватывается только настоящий, застывший «оттиск» с движения, которое бесконечно и неисчерпаемо. Изнутри «теперь» нельзя обозреть место и состояние сей конструкции психики и интеллекта по отношению к достаточно большому, то есть продолжительному потоку времени, но это можно попытаться сделать только извне, из другой «теории». Первое утверждение может быть обосновано с помощью аналогии с ходом времени, с его становлением. «Теперь» есть, по Аристотелю, начало будущего и конец прошлого, но «теперь» определяется прошлым и определяет будущее [в классической физике, например]. Если мы рассматриваем «теперь» извне (рассматриваем конкретную математическую теорию), то есть с использованием памяти и способности к прогнозу – сообразно ходу временного потока, то увидим в «теперь» много истин в другом плане, так как наше мышление [в «теперь»] будет скорректировано интуитивными, аутистическими процессами в мозгу, имеющими корни в квантовом взаимодействии с Космосом и, возможно, с эфирным состоянием Мира. А это меняет структуру «теперь», ошибочно понимаемую как отделенную от «не-теперь». Метафизика отпочкования отдельного («неделимого») элемента времени («теперь») от непрерывного, взаимосвязанного потока времени становится очевидной. Поэтому в метаматематике и обнаруживаются установки математики, в том числе классической, имеющие в основании традиционный метод познания: анализ и идеализация отсеченного. Философская мысль (то есть ее логика) останавливается, далее, и на модальной логике [логические круги, чередуясь и сменяя друг друга, сближаются к центральной проблеме мышления вообще]. «Задача состоит в определении онтологического статуса объектов мысли… Применительно к онтологической проблематике вопросы… можно свести… к следующему: каким образом должен быть представлен предмет в рассуждении, чтобы о нем можно было судить как существующем. При таком подходе (который уместно назвать трансцендентальным) естественным является обращение к философии Канта» [41]. Рассматриваются категории модальности: «возможное», «действительное», «необходимое», которые И. Кант понимал следующим образом: 1) что согласно с формальными условиями опыта, что касается наглядных представлений и понятий, то возможно; 2) что связано с материальными условиями опыта, с ощущениями, то действительно; 3) то, связь чего с действительностью определяется согласно общим условиям опыта, то необходимо. — 26 —
|