Метафизика точных наук, синергетика

Другой аспект смены парадигм так или иначе рассмотрен в статье [160]. Без обиняков, называя вещи своими именами, Д. Гудстейн пишет: «Среди ученых принято считать, что обман в науке встречается редко или вообще не встречается. Тем не менее в последнее время он стал весьма актуальной темой». Перечислять имена всех авторов фальсификаций и объяснять суть их надувательств здесь просто не хватило бы места – этой темы мы достаточно продолжительно касались по ходу данных заметок. Примеры можно приводить не только из области физики или математики, хотя обман в этих областях знания часто граничит с «чистосердечным» непониманием предмета своей научной деятельности, но и из анатомии, медицины, психиатрии, истории, археологии и т.д. и т.п.

«Любой думающий человек должен задаться вопросами: Насколько обычен обман в науке? Как часто он встречается? Не настолько ли редко, что об этом не стоит и беспокоиться? Одна из причин того, что никто точно не знает, насколько распространен обман в науке, состоит в том, что никто точно не знает, что такое обман в науке» (с. 94). Сознательно неправильная интерпретация опытных данных, методик и анализов, плагиат и нарушения авторских прав, откровенное нарушение законов природы, «например законов, относящихся к человеческому организму [время жизни близнеца в СТО], рекомбинантным ДНК и т.п.» – только малая часть всех способов из арсенала лжецов науки. Ранее были вскрыты и приподняты над пеленой авторитарного давления научных «лидеров» лишь некоторые «вехи» в общем мультипликативном процессе разрастания лжи в науке. Но принципиальной фальши формальных теорий в математике, физике и… устоявшихся философских доктрин коснулся еще Л. Витгенштейн.

В качестве истца выступает наука. «Для того чтобы добиться своего, истец должен доказать пять пунктов: 1) было сделано ложное утверждение, иначе говоря, ответчик обманул; 2) ответчик знал, что оно ложное, или проявил халатность, не выяснив, так ли это; 3) было намерение внушить веру в этот обман; 4) у истца были разумные основания для веры; 5) в результате имел место ущерб». Первые три пункта обычно принимаются к рассмотрению соответствующими органами. По отношению к науке мало кто интересуется основаниями для веры и реальным ущербом, так как иски по четвертому и пятому пунктам трудны и для формулировок, и для конкретной обвинительной инициативы. «Нет такой области человеческой деятельности, которая могла бы выдержать сияние безжалостной абсолютной честности. Мы все вносим немного притворства в то, что мы думаем, для того, чтобы хоть немного облегчить себе жизнь. Поскольку наука – очень «человеческая» область деятельности, то, делая ее, мы также неизбежно вносим притворство и искажения. К примеру, каждая научная статья пишется так, как будто это конкретное исследование и является триумфальным шествием от одной истины к другой. Однако все мы, практические работники, знаем, что каждый научный эксперимент хаотичен, как война. Никогда не знаешь, что происходит; никогда не понять, что означают данные… Это своего рода лицемерие, но оно глубоко проникло в те методы, которыми мы делает науку. Мы так привыкли к ним, что уже и не считаем это фальшивой подачей материала» (с. 98).