Продуктивное мышление

Во многих случаях такая процедура вполне адекватна и полезна, как, например, в классических примерах тради­ционной логики. Рассмотрим суждение «Все почтовые ящики в штате... — зеленые». Оно вполне адекватно во всех случаях, когда т и х изолированы, аддитивны, про­сто поставлены рядом, не имея никакой внутренней связи, которая сделала бы их взаимозависимыми, во всех случа­ях, когда значение т сохраняется при изменениях х или наоборот.

В истории науки возникали трудности в отношении адекватности этой процедуры в определенных случаях (см. знаменитую дискуссию о системе растений Линнея во Французской академии наук). Проблема заключалась в том, не слишком ли легко эта процедура (хотя она и яв­ляется точной), с одной стороны, соединяет различные по природе предметы, а с другой — резко разделяет предме­ты, которые в действительности тесно связаны друг с дру­гом. Логик думает, что может помочь термин «существен­ный». Этот момент всегда подчеркивался, но, хотя для здравого смысла значение слова «существенный» часто вполне ясно, в логике, к сожалению, оно было и остается чрезвычайно спорным. Оно скорее называет проблему, не­жели решает ее. Поэтому в последнее время логика отка­залась от него. Возможность выяснить его точный смысл мы получаем, когда обращаемся к структурным характе­ристикам. Приведу яркий пример из музыки. Вот четыре объекта:

288

Первые две ноты

Рис. 163

Мы классифицируем их. Мы осознаем, что объекты А и В начинаются с двух одинаковых нот. То же относится к объектам С и D. Библиотекарь может образовать один класс мелодий, которые начинаются с первых двух нот А и В, и другой класс, мелодии которого начинаются с пер­вых двух нот С и D. Это может помочь ему — в чем я, од­нако, сомневаюсь — навести четкий порядок в каталоге его коллекции. С точки зрения традиционной логики эта процедура является строгой. Но чего бы он достиг такими действиями? Он объединил бы первые две мелодии, в сущ­ности, совершенно различные даже в отношении этих двух нот. То же относится ко второму классу. Он отнес бы к совершенно различным классам одинаковые мелодии, за­писанные в разных тональностях; при такой записи С является транспозицией A, a D — транспозицией В.

На фортепиано две ноты в его классификации одинако­вы соответственно в А и В, С и D, но они не одинаковы для того, кто слушает мелодии. Для него эти две ноты, ко­торые классификация, с ее атомистической процедурой, рассматривает как идентичные, на самом деле сильно от­личаются друг от друга по той роли, какую они играют в мелодии, отличаются также, как ее части. Если бы мы записали эти «идентичные» ноты одинаковыми знаками — как я это сделал на рис. 163, — музыкант рассердился бы и назвал такой способ записи бессмысленным, нелогичным.