|
«Значит, была, должна была быть какая-то червоточина». Приезд второго сына Петеньки застает врасплох: «Живет в мире организованных понятий, и поэтому приезд сына — явно настораживает. Любая неожиданность — возможность беды. Мертвенно побледнел». Общая тональность встречи с сыном — оборона: «Рок. Безусловное покушение. Уже нужно обороняться, - Не успел я справиться с матерью, как дети лезут, и мертвые, да еще живые». Впервые в пометках мертвые и живые поставлены через запятую и обозначены как враги. И этой общностью опасно сближены друг с другом. Умертвия становятся реальностью для самого Иудушки, хотя сам он еще не отдает себе отчета, на тропу какой войны встает. Принимая приехавшего сына, произнося положенные ритуалом приветствия и радостные восклицания, Иудушка, по Смоктуновскому, вглядывается в сына: «По ходу выясняю меру этой опасности — ??? Повисло событие — ???» Сын явно встревожен, насторожен, груб. Смоктуновский отмечает разные пласты в реакции на сыновью грубость: «Трясутся губы, бледнеет: „ну, ответишь, ну, покрутишься". При оскорблении не идет на прямой ответ. Его психофизический аппарат очень подвижен, натренирован в беспрестанных „боях". Детство с матерью, братьями и правдой. Он способен к анализу». Рядом с внешней реакцией (бледнеет, трясутся губы...) артист выписывает особенности психофизиологической конституции: подвижность психики, способность к анализу, способность сдерживать себя, уклоняясь от неприятных объяснений. Сложноорганизованное существо, тренированное и восприимчивое. К ранее написанным образам «Сволочи-Рокфеллера», «русского Ричарда», «самовозбуждающегеся ската» артист добавляет еще: «Стеклянный урод». И: «Тать в нощи». Стеклянный, то есть прозрачный, всем насквозь видный. Но прозрачность эта — одна видимость. В стеклянной оболочке клубится ночная тьма, роятся призраки... «Тать-урод», нечто удвоенно мерзкое, - обманчиво прозрачен, обманчиво понятен. Смоктуновский описывает стратегию поведения своего героя: «Не прикидывается, чтобы в своей правоте не повторяться, не хитрит, не делает вид, а готов схватиться с целым миром — в этом его сила, и тогда тать-урод появляется сам собой. Редко, очень редко врет. Серьез его правоты, и тогда ложь его не расшифровывается. Загустелость его погружения, серьеза, своей всегдашней защиты ото всех — влезть в это изнутри». Иудушка, по Смоктуновскому, отнюдь не сознательный лицемер, не притворщик, не хитрец. Он абсолютно убежден в своей правоте, готов драться со всем миром, чтобы доказать свою правоту. Относится к себе с предельной серьезностью, предельно погружен в себя. И Смоктуновский, ставя перед собой задачу «влезть в это изнутри», убежден, что стоит со всей серьезностью возвести себя в абсолют — тут тать-урод и проявится. Он болтает без остановки, но за всем его родственным приветственным трепом одно: — 92 —
|