Никология

Итак, юродство - характерная особенность никологии смеховой культуры Древней Руси. Юродивые бродили, да и сейчас, очевидно, бродят по русским просторам. Многие из них не приняли церковную реформу патриарха Никона и объединились вокруг протопопа Аввакума. В хоромах боярыни Морозовой жила небольшая община юродивых. При аресте боярыни власти ставили ей это в вину.

А.С. Пушкин первый воспроизвел образ юродивого в «Борисе Году­нове». М.П. Мусоргский воссоздал его в музыке. Юродивых запечатлели И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой, И.А. Бунин и другие русские писатели.

Не повторяя их многочисленные образы в художественной литера­туре и музыке, В.И. Суриков изобразил древнерусский тип юродивого в картине «Боярыня Морозова». В картине был создан совершенно новый образ юродивого в русском изобразительном искусстве. Юродивый сво­им жестом благословляет Морозову и этим показывает, каким многооб­разным был состав древнерусских людей, объединенных расколом — от царской родственницы до последнего оборванца, полубезумного нищего. «Суриков как бы говорит зрителю: смотрите, вот жалкий, полуголый, полубезумный нищий, а какая сила духа в нем заложена! Какая жажда правды видна даже в его заблуждении! Какая готовность к подвигу! Насколько этот убогий нищий в лохмотьях духовно чище хитрого и корыстного никонианского священника, кутающегося в лисью шубу» [30]. В образе юродивого Суриков выразил жажду правды и готовность к подвигу - очень важные черты русского национального характера.

Глупость как мировоззрение и зрелище. Мировоззрение древнерусского человека, его смеховая культура — это взгляд на реальный и так назы­ваемый изнаночный мир, между которыми идет перманентная борьба. Мир предстает как бы вывернутый наизнанку: идеальный, возможный, невозможный, дурацкий и др. Причем изнаночный смеховой мир Древней Руси не теряет связи с настоящим миром. «Наизнанку выво­рачиваются, — пишет Д.С. Лихачев, — настоящие вещи, понятия, идеи, молитвы, церемонии, жанровые формы и т. д. Однако... вывертыванию подвергаются не все, а "лучшие" объекты - мир богатства, сытости, благочестия, знатности... Антимир Древней Руси противостоит поэтому не обычной реальности, а некоей идеальной реальности, лучшим прояв­лениям этой реальности. Антимир противостоит святости — поэтому он богохулен, он противостоит богатству — поэтому он беден, противостоит церемониальное™ и этикету — поэтому он бесстыден, противостоит одетому и приличному — поэтому он раздет, наг, бос, неприличен; ан­тигерой этого мира противостоит родовитому — поэтому он безроден...» [41]. Но позади осмеиваемого изнаночного мира всегда проецируется нечто положительное, отсутствие которого и есть некий искомый идеал древнерусского человека, пусть самый примитивный — в виде чувства сытости, довольства и др.