Никология

Юродивые — это весьма своеобразное национальное явление Древней Руси. Роль юродства в общественной жизни допетровской эпохи отмеча­ли крупнейшие исследователи этой проблемы академики Д.С. Лихачев и A.M. Панченко. Юродивые рассматривались ими как особые «божий люди», расположением которых каждый дорожил, обидеть которых считалось тягчайшим грехом. Как и дураки-шуты, юродивые являлись суровыми и неумолимыми обличителями зла, лжи, коварства, лицеме­рия и других пороков, над которыми они издевались с откровенным цинизмом.

Юродивые носили вериги, тяжелые цепи. В любое время года они ходили обнаженными в рваной одежде, чтобы подвергать свое тело лишениям и страданиям во имя христианской веры. Считалось, что вследствие праведной жизни их молитва была проста и понятна древне­русскому человеку, что она раскрывала перспективы на лучшее будущее. Юродивые были прямодушны и неподкупны, они не боялись говорить правду князьям и даже царю. Нередко в самой глупой и полубезумной речи юродивых простые люди видели доказательство ее пророческого смысла.

В обыденном представлении народа юродивых обычно считали ду­раками. Но это явное заблуждение, отмечает A.M. Панченко, так как нередко «самоизвольное мученичество», внешняя глупость — маска, скрывающая ум и добродетель юродивого. Православное богословие разделяет юродство на природное и добровольное - как добровольно принимаемый подвиг, имеющий смысл пророка, обличителя греховной жизни человека [57]. Иногда юродивый, как и всякий дурак, действует и

372

1

говорит невпопад, примитивно и сумбурно, но как истинный христиа­нин, не терпящий компромиссов, он говорит и ведет себя в соответствии с нормами христианской морали. Юродивый видит и слышит то, о чем другие не догадываются. Его поступки, жесты и слова одновременно и смешны, и страшны, порой они вызывают трепет чувств у окружающих своей таинственностью и непредсказуемостью.

В древнерусских иконах отражена «мудрая глупость» юродивого. Он обычно изображался в «молитвенном предстоянии» и совершенно нагим. Голое тело, испытывая зимний холод и летний зной, скорее всего свидетельствует о презрении юродивого к радостям жизни. Например, в иконографии Василий Блаженный (Василий Нагой) обычно представлен обнаженным и непременно с курчавой головой.

Одна из самых распространенных форм массового протеста юро­дивых - это осмеяние всех пороков своих современников: и богатых, и бедных, сильных и слабых. Но, как известно, в русском православии любой вид смеха считается греховным. Иоанн Златоуст, пожалуй, самый почитаемый на Руси из святых, заметил, что в Евангелии Христос ни­когда не смеется. Исключение из этого правила, справедливо отмечает А.М. Панченко, в Древней Руси делалось редко, но если оно все-таки было, то обычно предназначалось для юродивых [55]. Испокон веков царь считался помазанником Божим, а вот юродивый - сосудом благо­дати, Божим избранником, единственным мудрецом в «объюродевшем», обезумевшем мире. «Осмеяние мира - это, прежде всего, дурачество, шутовство. Действительно, юродство тесно соприкасается с институ­том шутов - и в его поведении, и в его философии. Основной постулат философии шута - тезис о том, что все дураки, а самый большой дурак тот, кто не знает, что он дурак. Кто сам себя признал дураком, тот пе­рестает быть таковым. Иначе говоря, мир сплошь населен дураками, и единственный неподдельный мудрец - это юродивый, притворяющийся дураком. Его "мудрая глупость" всегда одерживала победу, осмеивая "глупую мудрость" филистерского мира» [56].