|
Национальная идея – лики и личины. Тезис "чем больше под нами жило народов тем лучше" и впрямь был популярен в века империй и колонизаторства. Да, впрочем, и позже – пока главным преимуществом и человека, и народа считалась сила. Именно на этом тезисе базировалась экспансионистская национальная идея. Ее разновидностью являлась идея мессианская, культуртрегерская – нести свет просвещения отсталым окраинам (в этом случае сила понимается не в физическом смысле, а в значении неоспоримой, данной Богом правоты). И что же теперь? Американцы пытаются загладить вину перед индейцами, уж не говоря о Вьетнаме и Корее. Английские, французские, португальские города наводнены иммигрантами из бывших колоний, западные немцы до сих пор живут под бременем "вины нации"… Россию призывают к покаянию страны Балтии, Украина, Грузия. Да, до середины ХХ века национальная идея (и продуцирующий ее национальный миф) понималась как идея экспансии. Но история не только круговерть кровавых переворотов. История есть смена поколений и внутренних переворотов в мышлении людей, а потому – история покаяний. В свете этого, не лучше ли, когда не в чем каяться? Ведь повод для национальной гордости можно найти и в "ненасилии" (вспомним уже приведенную цитату "Такая гордость распирает за то, что нет ни одного человека на свете, который ненавидел бы белорусов!"). Так, именно идея ненасильного протеста способствовала конструированию индийской идентичности и освобождению Индии от английского владычества. Кстати, та же Индия всегда – тихо, шито-крыто – ассимилировала ассимиляторов, и поэтому англичанин-колонизатор потихоньку пропитывался индийским духом, вспомним хотя бы английские романы: по их страницам бродит множество отставных полковников, живущих в своих поместьях под звуки индийского гонга… Культурное влияние вообще не бывает однонаправленным: колонизированные культуры подспудно воздействуют на колонизирующие. Тем не менее, и этот – назовем его толерантно-приемлющим – вариант национальной идеи в современной Беларуси не срабатывает. Ведь именно такая ее специфика – тихая республика с добрыми, кроткими, работящими людьми – была "общим местом" советского интернационального дискурса. Нынешняя национальная идея ищется от противного, под рубрикой "good-bye, USSR". Понемногу (хоть и не совсем) отходит в тень и популярный в годы перестройки проект развития страны исключительно на основе автохтонных (исконных, вечных, традиционных) ценностей – герметично-этнокультурный (или "тутэйшы"). Впрочем, этот процесс более противоречив, чем предыдущие, хотя бы потому, что в некоторых смыслах "тутэйшасць" сохраняется. Более того, ряд блоггеров считает, что "белорусскость" может сохраниться только как "тутэйшасць": "С каждым приходом новой власти история все сильнее искажалась и деформировалась. Мы не знаем настоящей Белой Руси. Да и вряд ли когда-нибудь узнаем… В современном мире Родиной можно назвать лишь тот уголок, в котором ты родился и вырос" [115]. — 308 —
|