|
В четыре часа он был уже дома и ожидал молодую любовницу. Она немного опоздала, так как муж ее приехал на неделю. Она спросила: — Ты можешь прийти к нам завтра обедать? Он будет в восторге повидать тебя. — Нет, я обедаю у патрона. У нас теперь масса всяких дел, политических и финансовых. Она сняла шляпу и начала расстегивать лиф, который был ей немного тесен. Он указал ей на пакет на камине: — Я принес тебе глазированные каштаны. Она захлопала в ладоши. — Какая прелесть! Какой ты милый! Она взяла их, попробовала и объявила: — Они восхитительны, я чувствую, что не оставлю ни одного. Потом прибавила, глядя на Жоржа с чувственной веселостью: — Ты, значит, поощряешь все мои пороки? Она медленно ела каштаны, беспрестанно заглядывал в мешочек, как бы желая удостовериться, что там еще что-то осталось. Она сказала: — Ну, садись в кресло, а я устроюсь у твоих ног и буду есть конфеты. Мне будет так очень удобно. Оп улыбнулся, сел и усадил ее у своих ног. У нее была теперь точно такая же поза, как только что у г-жи Вальтер. Она поднимала голову, чтобы видеть его, и болтала с набитым ртом: — Ты знаешь, милый, я видела тебя во сне: мне снилось, что мы вдвоем едем куда-то далеко на верблюде. У него два горба, и мы сидим верхом, каждый на горбе, и проезжаем через пустыню. У нас с собою в бумаге бутерброды и бутылка вина, и мы закусываем, сидя на горбах. Но мне это надоело, так как мы ничего другого не могли делать; мы были слишком далеко друг от друга, и мне захотелось сойти. Он ответил: — Мне тоже хочется сойти. Он смеялся, находя забавным ее рассказ, и побуждал е болтать пустяки, высказывать все эти ребячества, все нежные глупости, которые приходят в голову влюбленным. И весь этот вздор, выводивший его из себя в устах г-жи Вальтер, казался ему милым, когда его произносила г-жа де Марель. Клотильда тоже называла его: «мой милый», «мой мальчик», «мой котик», и эти слова казались ему нежной лаской. Когда же их произносила другая, они раздражали и сердили его. Ибо слова любви всегда одинаковы, — все дело в устах, которые их произносят. Но, забавляясь всеми этими шалостями, он не переставал думать о семидесяти тысячах франков, которые ему предстояло выиграть, и вдруг, слегка коснувшись пальцем головы своей подруги он прервал ее болтовню: — Слушай, моя кошечка. Я даю тебе поручение к твоему мужу. Скажи ему от моего имени, чтобы он завтра же купил на десять тысяч франков мароккских акций, которые стоят теперь по семьдесят два франка; я обещаю ему, что меньше, чем через три месяца, он выиграет на этом деле от шестидесяти до восьмидесяти тысяч франков. Скажи ему, чтобы он никому об этом не говорил. Передай ему также от моего имени, что экспедиция в Танжер решена и что мароккский заем будет гарантирован французским правительством. Только смотри, никому не проболтайся. Я доверяю тебе государственную тайну. — 401 —
|