|
Кто-то окликнул Жоржа: — Здравствуйте, дорогой друг! Это был граф де Водрек. Дю Руа извинился перед дамами и пошел с ним поздороваться. Возвратясь, он заявил: — Этот Водрек очарователен. Как в нем чувствуется порода! Г-жа Вальтер ничего не ответила. Она была утомлена, и грудь ее усиленно вздымалась при каждом вздохе, привлекая взоры Дю Руа. От времени до времени он встречал взгляд жены патрона, смущенный, нерешительный взгляд, останавливающийся на нем и быстро убегающий в сторону. И он говорил себе: «Неужели, неужели… неужели я и эту поймал?» Сборщицы кончили обход. Кошельки их были полны серебра и золота. На эстраде появился новый плакат с объявлением: «Грандиозный сюрприз». Судьи снова заняли свои места. Все ждали. Появились две женщины с рапирами в руках, в фехтовальных костюмах, состоявших из темного трико, очень коротенькой юбочки, едва прикрывавшей бедра, и нагрудника, до того высокого, что им приходилось задирать голову. Они были молоды и красивы. Улыбаясь, они раскланялись с публикой. Им долго аплодировали. Они встали в позицию среди одобрительного шума и произносимых топотом шуток. Любезная улыбка не сходила с уст судей, одобрявших удары дам коротким «браво». Публике очень понравился этот номер, и она бурно выражала свое одобрение двум воительницам, зажигавшим желание в сердцах мужчин, а в женщинах пробуждавшим природный вкус парижан ко всем легкомысленным и немного вульгарным развлечениям, к поддельной красоте и поддельному изяществу, к певичкам кафе-шантанов и к опереточным куплетам. Каждый раз, когда одна из фехтующих делала выпад, в публике пробегало радостное оживление. Та из них, которая стояла спиной к публике, — спиной довольно пухленькой, — привлекала жадные взгляды, и зрители меньше всего следили за движениями ее руки. Они были награждены бурными аплодисментами. Затем последовало состязание на саблях, но никто на него не смотрел, так как все внимание было поглощено тем, что происходило наверху. В течение нескольких минут слышался грохот передвигаемой мебели, которую волочили по полу, точно переезжали с квартиры. Потом вдруг над потолком раздались звуки фортепиано, и ясно послышался ритмический топот ног, прыгающих в такт. Посетители наверху открыли бал, чтобы вознаградить себя за то, что им ничего не пришлось увидеть. Сначала зрители в фехтовальном зале расхохотались; потом у женщин явилось желание потанцевать; они перестали обращать внимание на то, что происходило на эстраде, и принялись громко разговаривать. Все находили забавным этот бал, устроенный запоздавшими. Они, вероятно, не скучали. Каждому захотелось быть сейчас там, наверху. — 375 —
|