|
Г-жа Вальтер обещала приехать с дочерьми, но отказалась от звания патронессы, так как имя свое она давала только тем благотворительным начинаниям, которые предпринимались духовенством; она была не так уж набожна, но считала, что ее брак с евреем требует от нее особенной строгости в исполнении религиозных обязанностей, а это празднество, устраиваемое журналистом, носило скорее республиканский характер и могло показаться антиклерикальным. Уже за три недели до этого события в газетах всевозможных направлении были помещены такие заметки: «У нашего уважаемого собрата Жака Риваля явилась столь же интересная, как и великодушная мысль устроить в пользу сирот шестого парижского округа большой турнир в прекрасном фехтовальном зале, находящемся при его холостой квартире. Приглашения на празднество рассылаются госпожами Лалуаг, Ремонтель, Рисолен, супругами сенаторов, и госпожами Ларош-Матье, Персероль, Фирмен, супругами известных депутатов. В антракте будет сделан сбор, и пожертвования немедленно будут переданы мэру шестого округа или его представителю». Это была грандиозная реклама, придуманная ловким журналистом для своей выгоды. Жак Риваль встречал гостей у входа в свою квартиру, где был устроен буфет, расходы по которому должны были быть вычтены из благотворительного сбора. Любезным жестом он указывал на небольшую лестницу, которая вела в подвал, где он устроил фехтовальный зал и тир, прибавляя: — Вниз, господа, пожалуйте вниз. Турнир будет происходить в подвальном помещении. Он бросился навстречу жене своего издателя; потом, пожимая руку Дю Руа, сказал ему: — Здравствуйте, Милый друг. Тот удивился: — Кто вам сказал, что… Риваль его прервал: — Госпожа Вальтер, здесь присутствующая, которая находит это прозвище очень милым. Г-жа Вальтер покраснела: — Да, признаюсь, что, если бы я была с вами больше знакома, я поступила бы, как маленькая Лорина, и тоже называла бы вас Милым другом. Это к вам очень идет. Дю Ру а рассмеялся: — Пожалуйста, сударыня, называйте меня так. Она опустила глаза: — Нет, для этого мы недостаточно знакомы. Он прошептал: — Вы мне позволите надеяться, что мы познакомимся ближе? — Посмотрим, — сказала она. Он затерялся у спуска узкой лестницы, освещенной газовым рожком; внезапный переход от дневного света к этому желтому огню производил мрачное впечатление. По этой витой лестнице подымался снизу запах подвала, — запах прелой сырости и заплесневевших, обтертых для данного случая стен, к которому примешивался запах ладана, напоминавший о церкви, а также исходивший от женщин аромат духов — вербены, ириса, фиалки. — 371 —
|