12 шедевров эротики

III

Придя на следующий день в редакцию, Дю Руа подошел к Буаренару.

— Дорогой друг, — сказал он, — я попрошу у тебя одной услуги. В последнее время некоторые господа развлекаются, называя меня «Форестье». Мне это начинает надоедать. Будь любезен, возьми на себя труд вежливо предупредить наших сослуживцев, что я дам пощечину первому, кто позволит себе эту шутку. Это уже их дело подумать, стоит ли эта забава удара шпаги. Я обращаюсь к тебе, потому что ты человек разумный и сможешь предотвратить неприятные столкновения, а также потому, что ты уже был один раз моим секундантом.

Буаренар взял на себя это поручение.

Дю Руа отлучился по делам и через час вернулся. Никто не называл его больше Форестье.

Вернувшись домой, он услышал в гостиной женские голоса. Он спросил:

— Кто там?

Слуга ответил:

— Госпожа Вальтер и госпожа де Марель.

У него слегка забилось сердце, потом он подумал: «Ну, что ж, будь, что будет» — и открыл дверь.

Клотильда сидела возле камина, освещенная светом, падавшим из окна. Жоржу показалось, что, увидев его, она слегка побледнела. Он сначала поклонился г-же Вальтер и ее двум дочерям, сидевшим справа и слева от матери, точно двое часовых, потом повернулся к своей прежней возлюбленной. Она протянула ему руку; он взял ее и выразительно пожал, как бы говоря: «Я вас люблю по-прежнему». Она ответила на это пожатие.

Он спросил:

— Как вы поживаете? Ведь со времени нашей последней встречи прошла целая вечность.

Она ответила непринужденно:

— Хорошо. А вы, Милый друг?

Потом, обращаясь к Мадлене, прибавила:

— Ты разрешишь мне по-прежнему называть его Милым другом?

— Конечно, моя дорогая, разрешаю тебе все, что тебе вздумается.

В этих словах прозвучал легкий оттенок иронии.

Г-жа Вальтер заговорила о празднестве, которое Жак Риваль устраивал в своей холостой квартире, — о большом фехтовальном состязании, на котором должны были присутствовать дамы из общества. Она сказала:

— Это будет очень интересно. Но я в отчаянии, — нас некому туда проводить: муж как раз в это время будет в отъезде.

Дю Руа сейчас же предложил свои услуги. Она согласилась:

— Мои дочери и я будем вам очень признательны.

Он посмотрел на младшую из сестер Вальтер и подумал: «А ведь она совсем недурна, эта маленькая Сюзанна, совсем недурна». Она была похожа на хрупкую белокурую куклу, — миниатюрная, изящная, с тонкой талией, узкими бедрами и грудью; серо-голубые глаза ее отливали эмалью и казались тщательно и причудливо разрисованными кистью художника; кожа у нее была очень гладкая, без единого пятнышка, без малейшего признака румянца, а завитые волосы, умело и легко взбитые, окружали ее головку очаровательным облачком, в самом деле напоминавшим прическу дорогих кукол, какие видишь иногда в руках маленьких девочек, уступающих в росте своим игрушкам.