|
Сначала психотерапевт определил способ поведения Роджера. Доктор проявил конфронтацию к рассматриваемым действиям и прояснил их: «Роджеру часто надо действовать круто»; «Роджеру необходимо бросать взрослым вызов, нарушать правила в доме и в школе»; «Роджеру необходимо доказывать, что он такой же крутой, как другие ребята». Общая позиция Роджера и взаимосвязанные способы поведения были эксплицитно представлены его вниманию. Это качество было определено как «крутая позиция шайки Лепке», метафора стала применяться на сеансах. Важнейшей целью раннего этапа работы с Роджером было сделать некоторую часть его эксплицитного поведения чуждым его Эго, притом что раньше оно приносило ему громадное удовольствие. Чувства неудовольствия, которые испытывал Роджер (потеря самооценки, вина, потеря родительской любви), были теми аффектами, которые проявлялись, но были отделены от действий Роджера и не виделись как связанные с ними. Было очень полезно ясно соотнести повседневное поведение с некоторыми скрытыми пугающими Роджера последствиями это--го поведения. Так, психотерапевт прояснил для Роджера тот факт, что провокации пожилой соседской пары действительно заставляли его испытывать сильное чувство вины. Потом он чувствовал себя плохо и ему было нелегко с самим собой. Подобным образом пугающие фантазии о здоровье отца часто появлялись после того как Роджер доставлял ему много огорчений. Судя по всему, его тревожило, что проблемное поведение по отношению к отцу могло плохо повлиять на этого человека, и он ненавидел себя за проблемы, источником которых был. Подобным же образом он часто казался очень огорченным после большого скандала с матерью. Скрытая внутренняя расплата за его, импульсивные «подвиги» стала яснее для Роджера, и она отчасти испортила чистое удовольствие от его имиджа «мачо». Ясные и повторяющиеся интерпретации психотерапевта комментировали «крутое» поведение Роджера: оно отталкивало нормальные внутренние аффекты детства (переживание беспомощности). Как было замечено ранее, процесс «идентификации с агрессором» отгораживал его от чувства слабости и беспомощности, которые индуцировали стыд и унижение. Постепенная вербализация образов, которых боялся Роджер (страх роли «шестерки-слабака»), и обеспечение для них приемлемого контекста, включающего перспективу развития, стали ключевыми элементами процесса лечения. Любая команда или просьба родителя, учителя или психотерапевта рассматривалась Роджером как атака на его самооценку, попытка поставить его на колени. Эти «унижения» заставляли его действовать быстро и вызывающе. Постепенно Роджер пришел к принятию того, что чувство «малости» (он может чувствовать себя маленьким при получении задания от учителя или поручения по дому от отца) типично для всех детей. Однако он тяготел к переживанию этих просьб как нестерпимых оскорблений и реагировал на них соответственно. Для того чтобы проработать чрезмерные защитные реакции Роджера, эти интерпретации часто повторялись. Это было особенно эффективно в переносе — когда Роджер принимал на сеансе «крутой» имидж, психотерапевт искал тот материал сеанса (или предыдущего сеанса) который мог вызвать чувство унижения. — 118 —
|