|
Итак, в развернутом виде безупречно политкорректный «либеральный» проект освобождения психиатрических пациентов предполагает либо отстранение от их проблем, либо/и привлечение силы государственной власти для «фасилитации» усвоения ими «универсального дискурса»; либо безразличие, либо «нормальное» насилие. Такая вот толерантность... Неизменный итог «интеллектуального анархизма», разновидностью которого является постмодернизм, замечательно выразил Фрейд в 35-й «Лекции по введению в психоанализ»: «анархическое учение звучит так неопровержимо, - писал он, - пока дело касается мнений об абстрактных вещах; но оно отказывает при первом же шаге в практическую жизнь» (там же, с. 412). 3.6. Философские основания и практическая реализация «феноменологического» направления антипсихиатрии. В отличие от «либерального», «феноменологический» проект преодоления психиатрии имеет сугубо позитивную направленность и заключается в том, чтобы, отказавшись от объективирующей «научной» методологии, с помощью экзистенциальной феноменологии понять психические расстройства как специфические способы бытия-в-мире. Как раз в этом видел свою задачу основатель антипсихиатрии Рональд Лэйнг, эволюция взглядов которого выявляет как внутреннюю логику этой программы, так и ее отношение к «практической жизни». Первые работы Лэйнга написаны в традиции, начало которой было положено К. Ясперсом. В ее основе лежит своего рода «презумпция осмысленности», в согласии с которой мышлению, чувствам, поведению душевнобольных, квалифицируемым позитивистской психиатрией как «бред», «галлюцинации», «иллюзии», словом, - безумие, присуща имманентная логика. Большинство нормальных людей даже не пытается разобраться в ней в силу «личностной дизъюнкции»: «Наша культура, - пишет Лэйнг, - позволяющая определенные вольности, весьма жестко относится к людям, для которых не существует никаких границ внешнего/внутреннего, реального/нереального, я/не я, личных/общественных границ там, где считается здоровым, правильным и нормальным их иметь» (112, с. 33). Между тем, психическое расстройство представляет собой особую конфигурацию Dasein, или целостность, связывающую воедино отдельные модусы бытия, онтически «патологические» чувства, установки, мысли, желания, поступки. Клиническая психиатрия потому и не видит в них смысла, что рассматривает их абстрактно, в отрыве от способа существования, ипостасями которого они являются. 248 Мы уже имели возможность убедиться[71], что теоретическая эффективность феноменолого-герменевтического подхода определяется не терминологией учений, на языке которых его приверженцы заявляют о своих намерениях, а исследовательской логикой. Причем часто в одной и той же терминологии выражаются различные, а то и противоположные, познавательные стратегии, иногда даже в работах одного автора, в зависимости от того, анализирует ли он конкретный материал или формулирует правила своего метода. В работах психотерапевтов и психиатров экзистенциального направления читатель при желании найдет немало противоречий такого рода. У Лэйнга, в частности, сосуществуют две методологические установки: при разборе конкретных случаев (преимущественно шизофрении) он прибегает к анализу системы отношений пациентов с другими людьми, выявляет патогенные конфликты, стремится реконструировать их генезис и т. п., тогда как при разъяснении специфики своего подхода по отношению к «естественнонаучной» методологии занимает позицию «интеллектуального анархизма», а в поздних работах и откровенного мистицизма. С точки зрения выработки позитивной альтернативы клинической психиатрии эти стратегии, конечно же, не равнозначны. — 138 —
|