|
все»; безвинных жертв общественной нетерпимости и шовинизма. Соответственно их освобождение переставало быть исключительно научной (юридической, социально-психологической и т. п.) проблемой, становясь первостепенной политической задачей. Ее суть прекрасно выразил З. Сокулер: «Поскольку власть оперирует нормой, нормой начинает оперировать и оппозиция. Вследствие этого борьба против существующей системы ведется теперь уже во имя права на нормальное существование, которое должна обеспечить власть. Целью была жизнь, понимаемая как фундаментальные потребности, как реализация конкретной сущности человека и осуществление его возможностей. И уже не важно, говорит Фуко, является ли все это утопией или нет. Борьба вполне реальна; жизнь как объект политики была воспринята оппозиционными течениями буквально и обращена против системы, пытающейся осуществить ее регулирование. "Право" на жизнь, на тело на здоровье, на счастье, на удовлетворение своих потребностей стало лозунгом движений, направленных против нового типа власти» (171, с. 19). Наряду с феминизмом, защитниками прав «сексуальных меньшинств», борцами за «политическую корректность» и «мультикультурность» к числу этих движений принадлежит и антипсихиатрия.
Главная цель «политических» критиков психиатрии состояла в том, чтобы доказать ее социальную ангажированность. Понятие «душевной болезни», утверждают они, является мифом, за которым скрывается непонимание и неприятие необычного, выходящего за рамки общепринятых стандартов поведения. Психиатрия лишь легализует «диктатуру большинства», придавая жизненным установкам современного западного обывателя видимость научно обоснованных норм человеческого существования. Приводя множество исторических, этнографических, «кросс-культурных» примеров, антипсихиатры
демонстрируют условность параметров «психического здоровья». Скажем, самоубийство, рассматривающееся на христианском Западе в качестве симптома душевного расстройства, в Японии являлось привилегией самураев; гомосексуализм не только не осуждался законом и моралью в Древней Греции, но считался высшим видом любви; состояние транса, в которое шаман входит сам и погружает своих «клиентов» с помощью психоактивных веществ, трактуется представителями коренных народов Сибири как условие общения с «духами», а не симптом токсического психоза и т. д. и т. п.
Однако наиболее впечатляющим свидетельством условности представлений о «душевном здоровье» являются изменения его «медицинских» параметров в современных диагностических руководствах и справочниках. В третьем издании DSM[70], например, было отброшено «классическое» понятие невроза, в 1973 г. полномочные представители Американской Психиатрической Ассоциации (АЛА) проголосовали за исключение из Справочника почти всех упоминаний о гомосексуализме как расстройстве. До голосования «голубая» ориентация считалась серьезной психической патологией, после него - частным делом граждан, одной из законных, а значит и нормальных форм индивидуального существования.
— 135 —
|