|
Метод СД и пространство ЕРА очень часто критикуют, не понимая, по-видимому, его фактического психологического смысла. Критикуют с позиций лингвистической семантики: что же это за "дифференциал", если денотативно разнородные понятия в нем могут и не дифференцироваться - попадать в одну точку? (см. например, Апресян, 1963). В то время как СД на самом деле ориентирован не на различение понятий, а на различение реакций на эти понятия. Семантическое пространство типа ЕРА с размещенными в нем стимулами фактически моделирует установленные в субъективном опыте правила проектирования множества стимулов в пространство наиболее общих эмоционально-энергетических координат человеческого поведения. Данные о пан-культурной, планетарной устойчивости системы координат ЕРА следует интерпретировать как указание на объективный общечеловеческий (а, возможно, и общебиологический) принцип трехаспектности в биоэнергетической организации поведения. Механизмы психологической репрезентации этого принципа лежат "глубже" варьирующих в различных языковых культурах способов языкового воплощения аффективных значений. Многие исследователи с полным основанием полагают вслед за Осгудом, что они коренятся в генетически фиксированных механизмах синестезии—в спонтанных ассоциациях между элементарными, неопредмеченных сенсорными впечатлениями и эмоциональными переживаниями (Артемьева, 1977, 1980; Петренко, 1980). Ограниченность теории значения Осгуда проявляется в ее неспособности объяснить психологическую природу денотативных факторов семантического пространства. Частные формы СД "схватывают" в своих факторах не только обобщенные направления реакций, но и обобщения стимулов по предметным основаниям. При этом свойства стимулов и свойства реакций описываются в получаемых пространствах не рядоположно - не в виде отдельных факторов, но как бы в специфическом наложении. Например, это отчетливо можно видеть в результатах, полученных финским психологом Й. Куусиненом (Kuusinen, 1970). На материале финского языка он занимался построением так называемого "личностного дифференциала" и выявил инвариантность следующих пяти факторов: "уникальность", "доминирование", "общительность", "твердость", "рациональность". Однако, когда в матрицу интеркорреляций шкал вводились общеконнотативные антонимические пары, не связанные с предметной спецификой человека, как объекта восприятия ("горячий - холодный", "тяжелый - легкий", и т. д.- всего 12 пар), то специфические, "личностные" факторы как бы "растворялись", распределялись по эмоционально-оценочным традиционным факторам Оценка—Сила-Активность, объяснявшим в этом случае до 90% всей дисперсии результатов. В данном случае мы можем видеть, как учет исследователем коннотативных значений приводит к "стягиванию" многомерного денотативно-специфичного семантического пространства в коннотативное пространство меньшей размерности. Отметим, что, если принимать онтологическую интерпретацию реконструируемых семантических пространств как "координатных категориальных систем, существующих в сознании субъекта" то данный результат свидетельствует, что в ходе эксперимента в сознании субъекта сосуществуют две категориальные системы, "работающие" практически одновременно. Данные подобного типа не позволяют проверять весьма спорное предположение о том, что в срабатывании коннотативных и денотативных систем имеет место поуровневая и повременная преемственность и, якобы, происходит "актуалгенетический" процесс развертывания глубинных коннотативных структур в более дифференцированные денотативные категориальные структуры (Петренко и др., 1980). — 9 —
|