Мечтание и интерпретация

Я рассматриваю мечтание одновременно и как личное/приватное событие, и как интерсубъективное. Аналитик нечасто говорит с анализируемым непосредственно о своих переживаниях, но, находясь в этих переживаниях, он пытается говорить с анализируемым из того, что он думает и чувствует. То есть он пытается наделить то, что говорит, своим осознанием того, что он переживает, и своей укорененностью в эмоциональном переживании с пациентом.

Для аналитика это непросто — пытаться использовать опыт своих мечтаний в аналитическом сеттинге. Мечтание является исключительно приватным измерением опыта, включая наиболее повседневные (и тем не менее чрезвычайно важные) аспекты наших жизней. Мысли и чувства, образующие мечтания, редко обсуждаются с коллегами. Пытаться удержать такие мысли, чувства и ощущения в сознании — значит войти в тот тип приватности, на который мы обычно полагаемся как на барьер, отделяющий внутреннее от внешнего, публичное от приватного. В наших попытках аналитического использования своих мечтаний, “я” как не сознающий себя субъект превращается в “меня” — как объект аналитического изучения.

Парадоксально, но насколько бы личными и приватными ни казались аналитику его мечтания, было бы неправильным рассматривать их как его личные создания, поскольку мечтание в то же время является совместно (но асимметрично) создаваемой интерсубъективной конструкцией, которую я назвал “интерсубъективным аналитическим третьим” (Ogden 1994a,b,c,d). Понимая мечтание и как индивидуальное психическое явление и как бессознательную интерсубъективную конструкцию, я полагаюсь на диалектическую концепцию аналитического взаимодействия. Аналитик и анализируемый совместно вносят вклад в бессознательную интерсубъективность и совместно участвуют в ней. Перефразируя и развивая Винникота (Winnicott 1960), можно сказать, что не существует такой вещи, как анализируемый без аналитика; в то же время аналитик и анализируемый — это отдельные индивиды, каждый со своей собственной душой, телом, историей и т.д. Этот парадокс нужно “принимать, терпеть и уважать ... поскольку он не должен быть разрешен” (Winnicott 1971d).

Мечтания аналитика в некотором смысле являются более трудными для ана­литического использования, чем сновидения и аналитика и анализируемого, из-за того, что они не “оформлены” сном и бодрствованием. Обычно мы можем дифференцировать сновидение от других психических явлений, поскольку это переживание происходит в период между засыпанием и пробуждением. Мечтание, наоборот, незаметно просачивается в другие психические состояния. Оно не имеет явно обозначенной отправной точки или точки завершения, отде­ляющих его, например, от более сфокусированного мышления на уровне первичных процессов, которое может предшествовать ему или следовать
за ним.